Голос из толпы. Дневниковые записи - [8]
Ну и игра была! Замечательная. Здесь, в Ленинграде, был знаменитый радиокомментатор Синявский. Специально приехал. Счет 1:1. Первый гол Трофимова, второй – наш, Жилина.
28‐е, четверг. Слышал в трамвае:
– Дармоеды! (Это о милиционерах.) Одеты словно генералы (в белых кителях и фуражках). Вот если бы женщины были милиционерами, то их бы все уважали, и слушались бы, и хорошо было бы.
Загорал в Палевском саду, читал книгу.
Минут двадцать-тридцать готовился к экзамену по истории славянских стран. Невдалеке сидели две девушки и парень. Девушки повизгивали, когда парень их тискал. Тут они увидели третью – шедшую с ребенком по садовой дорожке. Наверное, она была им знакома, потому что они так же весело и шумно, как и возились, закричали: «Что, твой?» – «Да, мой», – подумав, так же задорно ответила та, третья. «Здорово работаешь!» – закричали первые две. «Пятилетку – за четыре года!» – добавил парень, и вся троица засмеялась. Потом, когда их знакомая с ребенком прошла, они как ни в чем не бывало продолжали разговаривать, шутить и возиться.
Сперва эта сценка вызвала во мне гадливость, особенно «Здорово работаешь!», но потом вдруг неожиданно я понял и почувствовал, что этот короткий шутливый разговор вовсе не пошл и не должен вызывать гадливости. Я видел, как они сами все это воспринимали, как они оставались обыкновенными, не жеманились и не гримасничали, как это наверняка сделали бы Рона и остальные факовые21 девушки. Для них, факовых, которые (я почти уверен в этом) и матюгаться умеют, и думают о разных пикантных вещах, это было бы неприличием, сугубо внешним, а для этих, садовых, подобный разговор – дело житейское, как бы естественное, как сама жизнь. Он вызвал у них улыбку, а не гримасы жеманности и брезгливости. Главное, ничего похабного не было ни в их словах, ни в их мыслях. Каким простым, безыскусным показалось мне вдруг даже это «Здорово работаешь!» в их устах – оно выражало самые обыкновенные чувства! Как хорошо стало от их простой, умной естественности, особенно в противопоставлении этих троих тем, кто похож на девушек нашего факультета!
Сидел в шахматном клубе Невского дома культуры. Здесь же находились пятеро ребят и вроде бы их руководительница. От делать нечего я стал играть с 13-летним клопом (у него первый разряд, но, конечно, не играет в его силу). В клуб заходит новая группа его приятелей:
– Рыжий, выходи!
– Сейчас.
– По-быстрому делай этого лба (меня то есть) и выходи.
Потом, не дождавшись его, заглянули в открытое окно:
– Выходи же, рыжий!
– Да погодите…
– П….! – коротко бросили они и скрылись.
Парнишка сидит красный. Руководительница тоже.
Приятели вновь подошли к окну и, когда руководительница поднялась, чтобы закрыть окно, послали ее на х… Да, вот еще какое есть детство!
5 июля, четверг. В библиотеке рабочему предлагают книгу про литовцев.
– Про литовцев? Не надо, не надо! – торопливо проговорил он. – Про латышей я не буду.
Вот какая неприязнь! Может быть, побывал в Литве в войну, тогда понятно.
Настаивает: дайте ему книгу про путешествия. Любит он.
Библиотекарша предложила какую-то книгу. О путешествии. Но такую, какие никто не читает.
– Я читал, – сказал он и стал излагать содержание книги.
Он взял другую книгу. Про путешествия таки.
7‐е, суббота. Вечером с Витолем были в Бабкином саду (сад им. Бабушкина). Там проводы белых ночей. Вход платный.
Витоль успел сигануть через решетку, а меня заарканил милиционер, несподручно в новом моем макинтоше лезть через забор. Пришлось уплатить трешку.
Играли в шахматы. А больше нечего было делать. И не только нам, а и всем. Люди толпами бродили по парку взад и вперед, народищу много – не протиснуться. Единственное, что запомнилось: фейерверк и «котел», взрывающийся ракетами.
14‐е, суббота. Идет парень лет двадцати пяти со щенком на руках. Щенка крепко прижимает к груди. Навстречу парень с двумя девушками. Одна из девушек увидела щенка: «Ой, какой!» Погладила его и пошла дальше, оглядываясь на щенка, улыбаясь и приговаривая: «Какой хорошенький!» А парень со щенком стоит, смотрит им вслед и тоже улыбается.
21‐е, суббота. Вечером играл в Бабкине в шахматы с немецким мастером. Жали друг другу руки, улыбались (он вроде бы где-то на заводе работает). Первую партию я проиграл, зато во второй «зажал» его, он ушел, не докончив партии, – жена торопила.
Чувствовал себя с немцем смущенно – словно крестьянского парнишку позвали играть в шашки с барином. Ругал себя за это рабское чувство, возвращаясь домой.
Когда иностранцы по радио говорят: «Россия», у меня – гордость и радость, что говорят именно так, а не «Советская Россия» или «Советский Союз».
23‐е, понедельник. Собрались с отцом в Поповку.
Выехали пижонами, в плащах по 400 рублей каждый. В уголке вагона, где мы сидели, примостился еще один пассажир. Я сразу подумал о нем с неудовольствием; при этом всплыла мысль о наших с отцом дорогих плащах. И когда это люди, подумалось мне затем, перестанут бояться друг друга, смотреть один на другого подозрительно. Уверен: только уж совершенно простодушный человек мог бы не подумать плохо о человеке, затаившемся в углу и эдак фокусно поглядывающем на наши необычно шикарные для окружающих макинтоши. Может, бандит? Да, и такие мысли о нем были. Я тут же заклеймил себя за эти мысли, но потом с грустью продолжал думать, что большинство на моем месте не избежало бы их, этих мыслей – мыслей человека в новой, дорогой одежде среди периферийных рабочих.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.
Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.