Голод и тьма - [155]

– И вы не можете себе представить, мой дорогой принц, как мы рады вашему здесь появлению!!

При разборе завалов оказалось, что супруга короля – Анна-Катерина Бранденбургская, вместе с младенцем Кристианом, наследником престола, и с дамами из своей свиты, была убита, когда крыло замка, куда они спрятались от обстрела, обрушилось. Узнав об этом, Кристиан, до того переносивший невзгоды достаточно стойко, вдруг побледнел и упал в обморок. Пока наши медики работали над принцем, прибывший только что Якоб Ульсфелд, которого Кристиан совсем недавно назначил канцлером, отвёл меня в сторону.

– Ваше превосходительство, убийство особ королевской крови, тем более страной, формально не воюющей с Данией, является тягчайшим преступлением. По нашим законам, все, кто в этом участвовал – то есть все команды английских кораблей – заслуживают смертной казни. Вы не будете против? Ведь именно вы и ваши люди – спасители Дании и победители этих нелюдей.

– Нет, ваша светлость, мы ничего не имеем против, дайте только их допросить. А пока хотелось бы узнать от вас более подробно про то, что происходило на Балтике и особенно в России в наше отсутствие.

12. Друзья и враги

Ульфельд подумал секунду, вздохнул и сказал:

– Ваше сиятельство, вот как обстоят дела. Швеция под контролем мятежников, за исключением Финляндии, части Ливонии, и острова Готланд. Кроме того, мы были вынуждены передать им все принадлежащие Дании земли по ту сторону проливов. Как видим – зря.

– Да, если кормить хищника, то его аппетиты растут.

– Хорошо вы это сказали, ваше сиятельство. Увы, теперь английский флот господствует на Балтике, а противятся им лишь шведские лоялисты и немногие русские очаги сопротивления. Да, и многие немецкие государства заняли нейтральную позицию.

– А что русский самозванец?

– Тот, кто называет себя императором Димитрием – на их стороне. И участвует в англо-шведско-польской кампании по "подавлению мятежей в Ливонии, Финляндии, и некоторых русских землях", как это официально у них именуется.

– Кто возглавляет сопротивление на Руси?

– Тоже Димитрий, но его фамилию я произнести не могу. Что-то вроде "пошарск".

– А что с шведским принцем Иоанном?

– К счастью, регент Густав сумел бежать вместе с принцем в Финляндию, где в момент мятежа в Стокгольме находился Столарм. Ныне они пребывают в Або. Туда же бежали многие шведские лоялисты, а те, кто не успел или не захотел, по слухам, уже казнены либо пребывают в заточении. Давайте я вам всё подробнее расскажу сегодня вечером – а то, с вашего позволения, дела…

Тем временем, Кристиан пришёл в себя, слабо улыбнулся, и сказал:

– Мой дорогой принц, мне тоже необходимо будет заняться кое-какими неотложными делами, но я хотел бы с вами отужинать сегодня вечером. До того, любезный канцлер, распорядитесь, чтобы в городе был наведён порядок. Кроме того, его превосходительству и его людям должно быть оказано максимальное содействие. Действуйте.

Мы раскланялись с Кристианом и вышли из полуразрушенного замка. У причала меня ждала шлюпка, и я вернулся на "Победу".

В одной из комнат меня уже ждал английский адмирал. Ждал, скажем так, без особого удовольствия.

В наше время гордыми и чопорными считали именно испанцев. Но с ними я как-то находил общий язык, кроме, конечно, типов вроде Луиса де Веласко, вице-короля Перу, и его людишек. А вот с титулованными англичанами разговор почти всегда начинался с "кило презрения" с их стороны. Исключение было пока что ровно одно: лорд Пикеринг.

Я мысленно заржал, когда мы с Сашей Сикоевым зашли, и адмирал начал свою бодягу:

– Я – адмирал флота Его Величества, граф Томас Говард[52]. Я требую…

Тут Сашина ладонь заткнула ему рот, оборвав его словоизвержение на полуслове. Слыхали подобное, и не раз.

Я сел, посмотрел на него, и сказал:

– Ну что ж, мистер Говард, добро пожаловать на борт нашего корабля. Вы военный преступник, и на вашем месте я бы не выкобенивался. Иначе уже перед повешением вам сделают очень и очень больно.

Говард изменился в лице.

Саша поднял его за шиворот, как тряпичную куклу, дал ему легонько по физиономии, и добавил на ломаном английском:

– Знаете, я б на вашем месте был бы предельно откровенен – поверьте, вы нам всё расскажете, хоть так, хоть так. И если вы ещё хоть раз позволите себе такой тон в разговоре с его сиятельством…

Саша уронил его на кресло и поднёс свой увесистый кулак к его морде.

Адмирал запричитал:

– Конечно, конечно, я всё расскажу, не бейте меня!..

И запел так, что любой соловей умер бы от зависти.

В общем и целом, дела обстояли примерно так, как мне уже рассказал Ульфелд, но адмирал добавил немало деталей, о которых Ульфельд не знал или не успел рассказать.

В апреле прошлого года, посольство самозваного "Союза трёх королей" прибыло в Лондон. На тот момент, и Борис Годунов, и Иоанн с Густавом благополучно пребывали у власти, так что единственным настоящим королём являлся Сигизмунд. Но, как бы то ни было, их приняла сама королева и милостиво соизволила приказать новому лорд-канцлеру Томасу Эггертону, также известному как 1-й барон Элсмир, заключить с ними договор о помощи.

Во-первых, Англия немедленно признала Генриха королём Швеции, а Димитрия – королём России. Посол последнего, некто "БОгдан Бэлски", как его имя выговорил адмирал, просил о признании своего короля императором, но Эггертон сразу дал понять, что, мол, не наглей.