Годы в Белом доме. Том 2 - [49]

Яхья Хан также принял наше предложение и по другим областям. 1 сентября он назначил гражданского губернатора Восточного Пакистана, сменив ненавистного администратора военного положения. 5 сентября Яхья Хан распространил амнистию, ранее предложенную в отношении беженцев, на всех граждан, за исключением тех, против кого были возбуждены уголовные дела. (Это исключало, однако, Муджибура Рахмана.) Примерно в то же самое время Яхья Хан заверил нашего координатора по оказанию помощи в том, что смертный приговор в отношении Муджиба не будет приведен в исполнение. 1 октября Никсон объявил, что запросит дополнительно 250 млн долларов на оказание помощи беженцам, увеличив наш вклад почти вдвое, по сравнению с общей суммой, которая приходилась на остальной мир.

Самый верный способ усилить кризис состоит в том, чтобы отвергать все инициативы другой стороны, не предлагая ничего взамен. Это был курс Индии. Ни одно правительство не предлагает свои окончательные уступки с самого начала, и оно, может быть, даже не знает, как далеко будет готово зайти, пока не пойдет хоть какой-то процесс переговоров. Это конкретно имело прямое отношение к обеспокоенным военачальникам Пакистана в 1971 году. Они к тому времени уже знали, что их жестокое подавление Восточного Пакистана, начавшееся 25 марта, было, говоря словами Талейрана, хуже, чем преступление: это ошибка. И все же они выступали за единый Пакистан всю свою жизнь; для них было невозможно принять отделение половины их страны. Яхья Хан опасался как войны, вызванной его собственной негибкостью, так и свержения, опирающегося на обвинение в том, что он совершил слишком много уступок. Столкнувшись с этой дилеммой, он попытался передать власть гражданскому правительству как можно скорее, передав ему всю ответственность за полный разгром в итоге. Одновременно он надеялся оттянуть конфликт, совершив некоторые уступки, пытаясь при этом не допустить беспорядков в Западном Пакистане.

Г-жа Ганди, однако, не имела никакого намерения дать возможность руководителям Пакистана так легко справиться с вставшей перед ними дилеммой. Она знала, что коль скоро обсуждения между Пакистаном и «народной лигой» начались, возможен какого-то рода компромисс. Индия могла бы в таком случае утратить контроль над происходящими событиями. Г-жа Ганди не собиралась идти на такой риск. У нее больше могло и не быть такой ситуации, когда Пакистан оказался в невыгодном для себя положении, Китай находится перед лицом проблем внутренних беспорядков (дело Линь Бяо), Соединенные Штаты расколоты из-за Вьетнама, а Советский Союз почти безоговорочно на стороне Индии. 1 сентября мы узнали, что индийские вооруженные силы были приведены в состояние общей боевой готовности. Как и ожидалось, Пакистан прореагировал 4 сентября, направив дополнительные войска на передовые позиции вблизи границы между Западным Пакистаном и Индией. 9 сентября подразделения единственной бронетанковой дивизии Индии и независимая бронетанковая бригада выступили к границам с Западным Пакистаном. 16 сентября поступило сообщение о том, что Индия запланировала проникновение дополнительно еще около 9 тысяч партизан из отрядов мукти-бахини в Восточный Пакистан начиная с первых чисел октября.

В то же самое время наши контакты с бангладешскими представителями в Калькутте начали постепенно прекращаться. 9 сентября наш консул встретился с Кайюмом для организации встречи с бангладешским «министром иностранных дел». Но Кайюм теперь потребовал не только немедленного освобождения Муджиба, но и немедленного ухода пакистанской армии из Восточного Пакистана, а также гарантий безопасности Бангладеш со стороны Организации Объединенных Наций. 14 сентября Кайюм сказал нам, что его «министр иностранных дел» видит мало смысла в такой встрече. Он отнес такую непредрасположенность к слежке со стороны индийского правительства, которое, по его словам, было настроено с опаской в отношении контактов с Соединенными Штатами. 21 сентября Яхья Хан показал свою обеспокоенность, спросив Фарлэнда о наших контактах в Калькутте. Он надеялся, что Фарлэнд будет продолжать держать его в курсе дела относительно дальнейшего развития событий. Фарлэнду было довольно ясно дано понять, что он мог бы рекомендовать своему начальству, чтобы нашему консулу разрешили встретиться с «временно исполняющим обязанности президента» бангладешского правительства в изгнании, если министр иностранных дел будет недоступен.

Но в Калькутте все признаки свидетельствовали об обратном. 23 сентября Кайюм послал посыльного сказать нашему консулу, что индийскому правительству стало известно о его контактах с нами и оно официально предупредило о необходимости прекратить их. Мы ответили предложением о встрече с «временно исполняющим обязанности президента». Кайюм появился вскоре после этого и подтвердил то, что сказал его посланец: Индия хочет, чтобы все контакты осуществлялись через Дели.

В то же самое время индийцы говорили нам совершенно противоположное – по крайней мере, в отношении беженцев. Когда бы мы ни предлагали совместные американо-индийские программы оказания помощи, нам давали избитый ответ о том, что эта тема должна обсуждаться с бангладешскими представителями в Калькутте. Нас можно простить за то, что мы подозревали, что они просто увиливают от ответа. Индийцы настаивали на том, чтобы мы разговаривали с бенгальскими представителями в изгнании, которые, в свою очередь, избегали контактов на высоком уровне под предлогом недовольства со стороны индийцев.