Годы бедствий - [84]

— Господин Ван, не то что по триста юаней, но и по тридцать нам негде взять! Убейте нас, переварите наши кости на мыло — и то такой суммы не наберется.

Они долго упрашивали старосту, и тот снова отправился за реку. Так он ходил несколько раз, пока не принес окончательного решения: по сто пятьдесят юаней за человека, срок уплаты — три дня.

Дядюшка Го У был самым уважаемым в деревне человеком. После ухода баочжана он обратился к крестьянам с такими словами:

— Если у одной семьи несчастье, то соседи должны разделить ее горе. Один человек, попав в беду, не справится со своим горем, особенно когда он попадает в такую беду! Чем больше людей нас поддержит, тем успешнее будет идти дело!

Большинство согласилось помочь. И люди продавали землю, продавали утварь, продавали замуж девушек — словом, продавали все, что можно было продать. Крестьяне тайком ругали Душегуба, но находились и такие, которые виновником всех бедствий считали Сяо-ма.

Сяо-ма сидел вечером в лодке и думал о дяде, когда неожиданно прибежал Сяо-ню и рассказал ему обо всей этой истории с выкупом.

— Да, тетушка Чжао нашла для Мин-эр мужа и уже получила за нее шесть юаней! — добавил Сяо-ню. — Мин-эр захлебнется скоро от слез! А как ты думаешь, Ван Хао-шань действительно поможет нам?

Почерневший от этих известий Сяо-ма подумал немного и ответил:

— Я думаю, что вы просто «подносите хорьку курицу на Новый год» — деньги отдадите, а людей не вернете! — И он соскочил с лодки. — Я пойду к дядюшке Го У и поговорю с ним!

— Тебе лучше не ходить! — остановил его Сяо-ню. — Ван Хао-шань не знает тебя, и если ты попадешься ему на глаза, то он примет тебя за человека из Восьмой армии, и тогда ты пропал!

— Не беда! — Сяо-ма достал тесак и гранату, спрятал их на груди и пошел в деревню.

Обеспокоенный Сяо-ню двинулся вслед за другом.

Сяо-ма разыскал дядюшку Го У, завел его в укромное местечко, они сели на землю, и юноша сказал:

— Сяо-ню говорит, что вы собираетесь выкупать людей?

— Да! Это ты накликал беду! И сидел бы уж на месте! Зачем бегаешь по деревне? Ты знаешь, сколько людей возненавидели тебя?

Сяо-ма опустил голову и упрямо сказал:

— Пусть ненавидят, что уж теперь говорить об этом! Ты лучше скажи, что я должен сделать, чтобы спасти людей? Только вы деньги не отдавайте!

— Что значит «не отдавайте»? Ты, что ли, выручишь заложников?

— Если деньги отдадите, односельчан все равно не отпустят! Пропадут и люди и деньги!

— Вздор! Мы обо всем договорились с Ван Хао-шанем: три дня нам дали на сбор денег, а через три дня их выпустят!

— Точно?

— Разве можно врать в таком деле?

«Может быть, их и вправду выпустят?» — подумал Сяо-ма и спросил:

— А за сколько раз вы должны внести весь выкуп?

— Сразу надо вносить! Сегодня мы уже часть собрали, а завтра будет вся сумма! И к вечеру мы их отнесем.

— Это никуда не годится! Не годится! Нельзя все деньги отдавать сразу! Ты сам подумай: если вы сразу отдадите деньги, то они решат, что у вас еще можно поживиться! И трудно сказать, сколько денег они снова потребуют! По-моему, если уж вносить деньги, то не все сразу, а по частям — сегодня, например, тридцать юаней, завтра — пятьдесят. Тогда они увидят, что у вас нет денег и не станут требовать больше!

— Нет! — отрицательно покачал головой дядюшка Го. — И что ты, мальчишка, понимаешь! Да ведь они более ядовиты, чем скорпионы! Если мы опоздаем со взносом денег, то Душегуб взбеленится и заложников отправит на смерть! А ты посмотри на их родственников — уже все глаза выплакали! Чем быстрее сдадим деньги, тем быстрее их отпустят, и они снова смогут вернуться к своим семьям! А ты ничего не смыслишь! Быстрее возвращайся в свою лодку — тут тебе нечего делать!

Сяо-ма негодовал. В это время к ним подошли Сяо-ню и заплаканная Мин-эр. Увидев красные от слез глаза Мин-эр, Сяо-ма не посмел смотреть на нее, вскочил и отправился к себе в урочище.

Он сел на носу лодки и стал думать обо всем происшедшем. Вспомнив о том, что многие считают его главным виновником беды, он рассердился, но потом ему стало стыдно. Он заметался по берегу, вскакивал в лодку, снова выпрыгивал. «Как же выручить людей? — сверлила его мозг одна мысль. — Если не допустить, чтобы люди потратили деньги, то они перестанут обвинять меня. Мин-эр смогла бы вернуть задаток и в будущем подобрала бы себе мужа по сердцу. Не пришлось бы ей в семье мужа тайком проливать слезы…» Он мучился всю ночь, но так и не смог ничего придумать. Наступил рассвет, реку затянуло туманом. Сяо-ма вытянулся в лодке и на минутку задремал, но вскоре проснулся от холодной росы. Он сел и посмотрел на запад: все урочище было затянуто густым туманом. И вдруг Сяо-ма вспомнил о Восьмой армии: «Какой же я дурак! Почему бы мне не поехать и не попросить Восьмую армию напасть на Цзинхай! Ведь так можно и людей выручить и отомстить Душегубу и Чжао Лю». Эта мысль словно вернула ему жизнь. Он вскочил на ноги, столкнул лодку и быстро погнал ее в западном направлении.

Урочище и река были затянуты туманом, и он наугад гнал лодку к той деревне, где прошлый раз высадил людей из Восьмой армии. Хотя он и не спал всю ночь, однако не чувствовал ни капли усталости, и его лодка неслась подобно стреле. Ему не терпелось побыстрее найти знакомых «покупателей рыбы». Вот лодка уже достигла и середины урочища, по-прежнему над водой висел густой туман, и Сяо-ма заволновался, опасаясь сбиться с пути. Но лодку он гнал все быстрее и быстрее. Вот впереди показались хижины. Похоже было, что это и есть нужная ему деревня. Обрадованный, он направил лодку к берегу, но, подплыв ближе, застыл в изумлении: над деревней развевался японский флаг, а на берегу несли охрану две «желтые собаки». Заметив лодку, они сердито приказали ему приблизиться к берегу. Испуганный Сяо-ма стал поспешно поворачивать обратно. По нему открыли огонь и спустили лодку в погоню. Но, к счастью, туман еще не рассеялся, и благодаря своему искусству управлять лодкой Сяо-ма удалось скрыться. Но он не оставил надежды и объехал еще несколько прибрежных деревень — всюду торчали «желтые собаки». Так и не обнаружив никаких следов Восьмой армии, Сяо-ма вечером медленно повернул обратно. «Куда же отступила Восьмая армия?» — думал он. Только теперь он почувствовал сильный голод и вспомнил, что целый день ничего не ел. Лодка еле двигалась. «Надо скорее возвращаться!» — подумал Сяо-ма и быстро заработал шестом.