Годы бедствий - [83]

— Сяо-ма! Сяо-ма! Они убили твоего дядю!

Эти слова поразили Сяо-ма, словно удар грома, он погнал лодку к берегу. Тянь-и лежал на створке двери. Он был весь в крови и без сознания, но все же остатки жизни еще теплились в его теле. Стоявшие вокруг люди плакали. Дождь перестал, но небо все еще было затянуто серыми тучами. С востока ветер приносил дым и запах гари, а к западу простиралась волнующаяся водная гладь.

Пламя ненависти уже выжгло слезы Сяо-ма. Он посмотрел на лежащего при смерти дядю, вскочил в лодку, достал спрятанные там тесак и гранату, выскочил на берег и рванулся в сторону города. Но его остановил дядюшка Го У:

— Куда ты бежишь, опомнись! Зачем зря лезть на верную смерть? Тебя же сразу схватят!

— Если я не убью Душегуба и Чжао Лю, — кричал Сяо-ма, — то я не сын своих родителей!

Когда Сяо-ма узнал, что отец Да-бао убит, а самого Да-бао схватили японцы, он еще больше вознегодовал. Он твердо решил уйти в Восьмую армию, однако неизвестно было, куда она отступила после тяжелых боев с японскими карательными отрядами. К счастью для Тянь-и, односельчане нашли припрятанные ими раньше деньги и пригласили к нему врача из деревни Юйтяньчжуан. Он обработал рану Тянь-и, забинтовал ее и дал ему лекарство. После этого Тянь-и пришел в себя.

Как выяснилось, в этот день карательные экспедиции побывали и в других деревнях, подчиненных баочжану Ван Хао-шаню, и всюду подожгли дома. Пожары продолжались всю ночь. Вокруг было светло как днем.

5. Выкуп

Теперь крестьян больше всего беспокоило то, что они ничего не знали о судьбе Да-бао и своих односельчан. Они посылали людей в город разузнать что-нибудь, но точных сведений получить так и не удалось. Одни говорили, что заложников уже убили, другие утверждали, что их содержат в камере пыток. Эти слухи очень тревожили крестьян, они не могли ни есть, ни спать спокойно.

Однажды утром баочжан Ван Хао-шань проснулся и спозаранку отправился в Люцзябао. Дядюшка Го У в это время готовил завтрак из съедобных водорослей и притворился, что не видит его.

— Теперь он с нас не получит налог на дом, ведь живем на берегу! — тихо шепнул старик своему сыну.

— Старина Го! — позвал баочжан. — Почему вы не беспокоитесь о ваших заложниках? Надо что-то придумать, чтобы их спасти!

— Ай-й-я! Господин баочжан, а я и не заметил было вас, извините! — поднялся дядюшка Го У. — Я только что вернулся из города, но ничего достоверного так и не узнал. А вы знаете что-нибудь?

— О-о-о, конечно! — поднял брови Ван Хао-шань. — Японский офицер и начальник Лю решили их отправить в Тяньцзинь, где им вынесут смертный приговор! Завтра уже отправляют!

— Ай-яй-яй! — оторопел дядюшка Го У и попросил: — Господин баочжан, вы, пожалуйста, придумайте что-нибудь, чтобы спасти этих людей! Вы посмотрите, — он показал ему на детей и женщин, — они уже все глаза выплакали!

— Господин баочжан, вы уж помогите нам! — низко поклонилась ему подошедшая тетушка Чжао. — Ведь вы у начальника Лю первый человек!

Баочжана окружила толпа крестьян, и они в один голос стали его упрашивать.

— Да-а! — протянул баочжан. — Сделаем так: я пойду к начальнику Лю и узнаю его мнение, а потом вернусь и сообщу его вам. Я ведь сам болею за деревню! Но дело в том, что сейчас без денег ничего не сделаешь, так что вы хорошенько подготовьтесь, а я пошел!

— Мы вам весьма признательны за беспокойство! — поблагодарил дядюшка Го У. — Мы сделаем так, как вы скажете.

— Что вы, что вы! Хороший хозяин должен заботиться о своем хозяйстве. Я уж для вас постараюсь.

— С какой стороны сегодня солнце взошло? — удивленно протянул после ухода баочжана Сяо-ню.

— Надо помолиться духам предков! — сказала тетушка Чжао.

— Может быть, у него совесть заговорила! — замахал на Сяо-ню отец. — Пусть отведет от нас беду. Посмотрим, может, удастся все-таки спасти людей!

А баочжан и не думал ходить в город. Он позавтракал дома и вернулся в Люцзябао. В деревне никто не ел с утра, все смотрели на баочжана как на божество. Люди окружили его и начали расспрашивать. Ван Хао-шань в глубине души смеялся над крестьянами, но на лице изобразил грустную мину и обратился к Го У:

— Старина Го, ничего не выходит. Начальник Лю никак не соглашается, непременно хочет отправить их в Тяньцзинь! Я долго упрашивал его, но ничего не вышло!

— Ай-яй-яй! Что же теперь делать? — женщины заплакали.

— Господин Ван, вы уж постарайтесь! — стал просить его дядюшка Го У. — Если только удастся спасти их, то мы ничего не пожалеем. Пошлем и старых и малых собирать милостыню, чтобы отблагодарить вас как следует. Очень просим вас — помогите! Только все заложники бедняки, так что вы постарайтесь уменьшить цену.

— Ладно! — похлопывая себя по животу, согласился баочжан. — Поговорю с ним еще раз. Денег у меня нет, а что смогу, то сделаю!

Баочжан ушел за реку и, вернувшись вскоре назад, сообщил Го У:

— Требует по триста юаней за каждого человека. Не хочет уступать ни юаня! И этого-то нелегко было добиться!

Дядюшка Го У собрал односельчан на совет. Узнав цену, крестьяне совсем пали духом, ибо таких денег взять было неоткуда. Тогда дядюшка Го привел крестьян к баочжану, и они упали ему в ноги: