Годы бедствий - [49]
— Вчера вечером ты с каким-то человеком был около дверей нашего дома. Что ты там делал?
— Зачем вы клевещете на меня?! Не был я у вашего дома!
— Упрямый щенок! — закричал Чжао Лю. — Я сам тебя там видел!
— Раз вы видели меня, то почему не арестовали? Ведь со мной легко справиться!
Чжао Лю замолчал.
— Такой маленький, а уже врешь! Вот я сейчас прикажу тебя выпороть, — пригрозил веснушчатый.
— Вы можете даже убить меня, но все было так, как я говорю!
— Ах ты, паршивец! Набрался наглости взрослым перечить! — Веснушчатый подмигнул охране: — Расстрелять его!
Охранники схватили мальчика, связали и потащили к выходу.
— Так ты скажешь правду или нет? — снова спросил веснушчатый.
«Если я выдам Сяо-ло, то нам обоим не жить, — подумал Сяо-ма. — Лучше уж пусть он спасется. Да и мстил он ведь не только за своего отца. Если уж мне суждено умереть, то пусть!» — и Сяо-ма твердо ответил:
— Как бы там ни было, а все, что я сказал, правда! Хотите — верьте, хотите — нет. Хотите расстрелять меня — так расстреливайте!
— Посадите его пока под стражу! — приказал следователь.
Сяо-ма и хозяина поместили в разных камерах.
— Вы знаете, — обратился веснушчатый к Душегубу, — мне кажется, они не причастны к убийству.
— Очень странно! — откликнулся Душегуб. — Как могло случиться, что в одном месте убили человека, а в другом — в то же самое время умер другой человек?
— Я думаю так, — высказал свое мнение Чжао Лю. — Их надо держать пока под стражей и одновременно производить расследование!
— В этих словах есть смысл, — согласился с ним веснушчатый. — Так и сделаем: спросим всех, кто живет по соседству с ночлежным домом. Если наши опасения подтвердятся, то мы спокойно передадим дело в суд. Если же они не виноваты, а мы будем их судить, то возникнет большой скандал, и нас за это по головке не погладят. Что думает по этому поводу господин Лю?
— Я весьма благодарен вам за хорошее решение, — кивнул головой Душегуб.
Проводив Лю У и Чжао Лю, веснушчатый сразу же послал агентов произвести тщательное расследование.
Но три дня расследования не внесли в дело ничего нового. Полученные данные полностью подтверждали показания Сяо-ма и хозяина Ли. Веснушчатому ничего не оставалось, как снова пригласить на совет Душегуба и Чжао Лю.
— Раз убийца не пойман, то пусть этот поганый мальчишка заплатит своей головой за жизнь моего сына!
— Этого сделать нельзя, — ответил веснушчатый. — Во-первых, потому, что смертный приговор может быть вынесен только совершеннолетнему, а он ребенок, и под статью его не подведешь. Во-вторых, к ребенку до четырнадцати лет нельзя применять такую меру наказания. Если даже и пойти на нарушение закона, то общественное мнение этого не допустит!
— Ну, если нельзя казнить, то посадите его в тюрьму! — потребовал Чжао Лю.
— И этого сделать нельзя! — возразил веснушчатый.
— На этот случай есть хорошая пословица: «Если взял по ошибке, то уж не отдавай по ошибке!» — стоял на своем Чжао Лю. — Говорят, что есть такой исправительный дом, в котором содержатся малолетние преступники. Туда и направить Сяо-ма, а когда он подрастет — арестовать его и отомстить за смерть молодого господина!
— Можно сделать и так! — поддержал его Душегуб. — Так или иначе, а раз семья Лю не имеет теперь наследников, то и семья Чжан Тянь-бао должна быть уничтожена!
Веснушчатому ничего другого не оставалось, как согласиться:
— Я поддерживаю мнение господина Лю.
Так Сяо-ма по решению полиции был направлен в земной ад — Тяньцзиньский исправительный дом.
Хозяина Ли оштрафовали на двадцать юаней и отправили в полицейский участок. Там его обвинили «в нарушении закона, выразившемся в разрешении проживать в ночлежном доме «подозрительным» и «больным», и изъяли пять юаней, как было записано в протоколе «на похороны»; затем тут же его обязали похоронить Чжан Тянь-бао и только после этого отпустили.
Хозяин Ли возвращался домой, переполненный ненавистью, гневом и жаждой мести. Он нанял людей для похорон Тянь-бао, а затем продал свой ночлежный дом. На оставшиеся после уплаты штрафа несколько юаней он с женой и детьми уехал в провинцию Гуандун.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. Тяньцзиньский исправительный дом
Сяо-ма из полиции отправили в исправительный дом, находящийся на улице Сигуань. По обе стороны от ворот исправительного дома стояли охранники с винтовками, а над входом висела табличка, написанная лично директором дома Лю Мэн-яном — «Тяньцзиньский исправительный дом». Все постройки были окружены высоким забором с колючей проволокой, через которую был пропущен электрический ток. Забор освещался фонарями. «Так это ведь опять тюрьма!» — испуганно подумал Сяо-ма и бросился бежать прочь. Но полицейский догнал мальчика, вывернул ему руку и втолкнул в ворота.
Сразу за воротами находилась спортивная площадка с какими-то неизвестными Сяо-ма предметами. Во дворе стояло несколько серых каменных зданий. Из одного здания доносились детские голоса. Сяо-ма вначале провели в учительскую. Там их встретил толстый, похожий на свинью мужчина. Развалившись в плетеном стуле, он тяжело дышал. Полицейский вручил ему препроводительное письмо и ушел. Толстяк прочел письмо, нахмурил брови и внимательно осмотрел Сяо-ма своими бесцветными глазками.
