Годы бедствий - [46]

— Вы опять зашли к нам, снова будете кушать лапшу?

— Очень уж ты хитер, братец! — с неожиданной злостью ответил Сяо-ло. — Стоило мне вчера выбросить деньги на ветер, как ты сегодня уже напрашиваешься ко мне в друзья! — И, резко поднявшись, он вышел на улицу.

— Странный какой-то человек! — удивленно произнес ему вслед хозяин.

А Сяо-ло, сжимая в руках шапку, подошел к уличному лоточнику.

— Водка у тебя есть? — спросил Сяо-ло, глядя на неожиданно загоревшуюся огнями фонарей улицу.

— Есть первосортный ханшин[41].

— Налей-ка чашку, — достал деньги Сяо-ло. — Да добавь пяток блинов.

Он взял поданную ему чашку с ханшином и залпом выпил ее. Схватив блин, попросил еще луковицу и, жуя на ходу, пошел в направлении улицы Гулоу.

Когда Сяо-ло подошел к дому Лю, ворота оказались заперты, над ними одиноко покачивался фонарь. Вблизи не было ни души.

«Что это они так рано закрыли ворота? — подумал он. — Ладно! Все равно буду ждать их, а там посмотрим!» И он начал прохаживаться около дома, внимательно вглядываясь в проезжающие коляски рикш. Движение постепенно стихло, прохожих стало меньше, а он все ждал.

Пройдясь еще два раза около дома, он с необычной отчетливостью вдруг представил себе всю важность дела, которое привело его сюда, и сердце его забилось учащенно. Он решительно подошел к дверям дома Лю, осмотрелся по сторонам и, взбежав по ступенькам, резким ударом разбил горящий над дверью фонарь. Затем, поспешно сбежав по ступенькам, он бросился в темный переулок.

Перед входом в дом Лю теперь было совершенно темно. Сяо-ло вышел из своего укрытия и увидел, что навстречу ему идет полицейский. Опасаясь, чтобы тот не заподозрил его, Сяо-ло подошел к нему и спросил:

— Господин полицейский, это улица Дунма?

Полицейский осмотрел его с ног до головы и с неприязнью в голосе ответил:

— Улица Дунма находится в восточном направлении, а это улица Гулоу, простофиля!

— Благодарю вас, благодарю! — покорно проговорил Сяо-ло и, дождавшись, когда полицейский скрылся с глаз, снова подошел к дому Лю.

Вдруг он увидел, что к дому подъехала коляска. Спрятавшись в тени, он крепко сжал нож. Убедившись, что за коляской нет сопровождающих, Сяо-ло немного успокоился и подошел сзади к ней вплотную.

Рикша откинул полог, и на мостовую спустился полный человек. В темноте Сяо-ло никак не мог разобрать, кто это. Но вот приехавший ругнулся:

— Что за черт, почему разбит фонарь над дверью?

Сяо-ло по голосу узнал Лю Тана — сына Душегуба. «Не упущу и эту псину!» — подумал он про себя.

Рикша пошел взглянуть, почему не горит фонарь. Сяо-ло сбросил с себя куртку, вынул нож, осторожно подкрался сзади к Лю Тану и изо всей силы вонзил ему нож под левую лопатку.

— Вот тебе, собака!

Лю Тан вскрикнул, зашатался и начал медленно оседать на землю. Сяо-ло выдернул нож из спины Лю Тана, на него из раны хлынула кровь, и Лю Тан мешком упал на мостовую. Сяо-ло схватил свою куртку и молнией бросился в переулок.

Пока прибежали полицейские, прошло довольно много времени. За ними плелся рикша. Полицейские сразу же подняли стрельбу и, опасаясь выстрелов в спину, начали осторожно осматривать окрестности. Тем временем около трупа собралась толпа родственников и слуг.

— Куда убежал этот разбойник? — догадался, наконец, офицер спросить рикшу.

— На… на… на… запад! — ответил заикающийся от страха рикша.

— Догнать его, догнать! — закричал офицер и, сделав еще несколько выстрелов, полицейские бросились на запад…

Но найти никого так и не удалось.

Офицер по телефону доложил о случившемся в полицейское управление. Ему приказали немедленно принять все меры и отыскать убийцу Лю Тана. В городе было объявлено чрезвычайное положение.

Но Сяо-ло, несмотря на кажущуюся беспечность, предусмотрел все. Вбежав в западный переулок, он выбросил за какой-то забор свой нож и повернул на юг. Пройдя через Южные ворота, он снова надел свою куртку, услышав выстрелы, он сел в коляску рикши и приказал:

— Быстрее вези меня в юго-западную часть города!

Взглянув на его страшное, окровавленное лицо, испуганный рикша поспешно рванулся вперед. Сяо-ло все время оглядывался, нет ли сзади погони. С его лица градом лил пот. Он рукавом вытер с лица пот и кровь и в безлюдном месте приказал рикше остановиться. Соскочив с коляски, он взял рикшу за руку и сказал:

— Брат мой, оба мы с тобой бедняки, ты сейчас спас мне жизнь, но мне нечем отблагодарить тебя. — Он вынул юань и подал его рикше: — Возьми этот юань и купи себе ботинки! Но рот твой должен быть закрыт на замок!

— Не надо денег, не надо! — отказывался перепуганный насмерть рикша. — Пощади только, господин, мою жизнь, и больше ничего не надо!

— Да пойми ты: я не бандит, я только мщу за смерть своего отца! Ты не бойся, бери деньги. Я запомню номер твоей коляски — 3421, и если все будет в порядке, я сумею тебя отблагодарить. А если же со мной что-нибудь случится, ты поплатишься за это своей жизнью!

— Ладно, ладно, — поспешно согласился рикша. — Будь спокоен, из моего рта никто ничего не услышит!

— Хорошо, дружище! А сейчас уезжай!

Переулками Сяо-ло вернулся на завод. Только успел он войти в ворота, как услышал, что по всему городу зазвучали гудки, возвещающие о введении в городе чрезвычайного положения.