Годы бедствий - [20]
— Чжан Тянь-бао! — подал свой голос немного воспрянувший духом Чжао Лю. — Вот ты говоришь, что твою дочь продали, а какие у тебя есть на это доказательства?
— Вот мое доказательство! — и Тянь-бао вынул письмо дочери. — Смотрите!
«Кто бы мог предположить!» — испуганно подумал Чжао Лю.
— Ну-ка, дай взглянуть! — приказал Душегуб, подозрительно глядя на Тянь-бао.
Тот отдал письмо.
Душегуб и Чжао Лю поспешно раскрыли его и, прочитав, покрылись холодным потом. Душегуб крепко зажал письмо в руке и начал ругаться.
— Чжан Тянь-бао! Ты не только не помнишь милостей, которые я тебе оказал, но, наоборот, приходишь к своему благодетелю с дурными замыслами. Да еще осмеливаешься фабриковать ложные доказательства, чтобы оклеветать Добряка Лю! Это настоящее вероломство! Ладно! Твоя дочь умерла, и, если ты хочешь судиться, можешь подавать на меня жалобу! Я, Лю, жду тебя у себя дома! Я жду повестки! Лю принимает вызов!
— Хорошо! — стукнул кулаком по столу Чжан Тянь-бао. — Жди суда! Давай сюда письмо!
— Ах, письмо? — холодно рассмеялся Душегуб, он разорвал письмо на клочки, бросил его на чайный поднос и поджег.
Чжан Тянь-бао рванулся к нему, чтобы отнять письмо, но в этот момент слуги крепко схватили его за руки.
— Душегуб! — закричал Тянь-бао. — Ты настоящий преступник! Судьи не пощадят тебя!
— Гоните его! — приказал слугам хозяин. — Вышвырните его на улицу!
И как Тянь-бао ни сопротивлялся, озверевшие, подобно бешеным псам, слуги избили его и выбросили на улицу. Тяжело скрипнули закрывшиеся за ним ворота. Он схватил камень и начал изо всех сил колотить в ворота, ругаясь на всю улицу, но из дома в ответ не доносилось ни звука. Вскоре Чжао Лю приказал Лю-эру вылить на голову Тянь-бао кувшин холодной воды.
Собралась толпа. Люди начали возмущаться. Из толпы вышел седой старик и сказал Тянь-бао:
— Подавай на него жалобу! Так оскорблять человека нельзя! Среди белого дня самоуправствует над людьми, есть ведь и на таких закон?
Чжан Тянь-бао в старике узнал своего утреннего знакомца, что показал ему дорогу, и спросил его:
— Где здесь полицейский участок?
— В восточном конце улицы! — ответил старик. — Пойдем, я провожу тебя!
— Папа, — крикнула из толпы молодая женщина с ребенком на руках, — зачем ты вмешиваешься в чужие дела, смотри, сам себе могилу выроешь!
— Ведь никак не подохнет, негодяй! — сказал старик, задирая бороду. — Все ненавидят его семью! Это первый тигр во всем Тяньцзине! Но мы его не испугаемся! — и он повел Чжан Тянь-бао в полицейский участок.
Чжан Тянь-бао, конечно, не знал порядка подачи жалоб. Он обратился прямо к часовому.
— Начальник, я хочу подать жалобу! — но тот ничего не ответил.
В это время из дверей вышел человек в расстегнутом кителе и в фуражке набекрень.
— Начальник! — обратился к нему Тянь-бао. — Я хочу подать жалобу.
— На какую же сволочь ты жалуешься, вонючка? — выругался полицейский.
Чжан Тянь-бао рассвирепел, глаза его метали искры, когда он ответил:
— Я обвиняю помещика Лю в том, что он обманом продал мою дочь.
— Да ты что, с ума сошел? — со смехом произнес полицейский.
— Господин, меня действительно несправедливо обидели! — развел руками Чжан Тянь-бао. — Мне не до шуток!
— Господин начальник Лю, — вмешался в разговор старик. — С ним действительно поступили несправедливо!
— В округе есть управление, в уезде — ямынь. Здесь полицейский участок, а хотите возбуждать судебное дело, так пишите жалобу и подавайте ее в суд! Наш участок обслуживает район от Южных ворот, а ваша улица к нам не относится, ублюдки!
Тянь-бао горел от возмущения, он посмотрел на плакат у входа: «Защищайте интересы народа!» — и в сердцах произнес:
— Вот она, власть гоминдана!
10. Жалоба
С той минуты, как ушел муж, Юй-чжэнь и дети сильно волновались. Юй-чжэнь каждые пять минут посылала Сяо-ма посмотреть на улицу, не идет ли отец. Но вот уже наступил вечер, а Тянь-бао все еще не возвращался. На душе у Юй-чжэнь было очень неспокойно. Она решила выйти на улицу сама.
Сяо-ма первым увидел толпу людей и отца в середине, он помчался навстречу, прижался к Тянь-бао и закричал:
— Папа идет! Папа!
— Ты почему так поздно? — спросила Юй-чжэнь. — Ну, разыскал этих убийц?
Тянь-бао посмотрел на жену, на дочь, почувствовал, как защемило сердце, и, ничего не ответив, сердито прошел прямо в комнату. В комнате он бросил на стол трубку и повалился на кровать. Юй-чжэнь с дочерью вошла вслед за ним. Заметив, что муж расстроен, она ласково спросила его:
— Ты, наверное, голоден? Или поел где-нибудь?
Хотя у Тянь-бао за весь день во рту не было и маковой росинки, он голода не ощущал. Сердце его горело ненавистью.
— Дай мне сначала попить, — попросил он, — огонь жжет душу!
Выпив большую чашку воды, он немного успокоился. Потом жена подала ему умыться, и, когда он наклонился над умывальным тазом, в него вместе с водой потекли слезы. Мать и дети, увидев это, тоже заплакали.
— Не надо реветь! — сказал, успокаиваясь, Тянь-бао. — Мы их не боимся! Вот подам в суд, тогда увидим… Неужели на них не найдется управы?!
— Папа, я тоже пойду с тобой! — Сяо-ма робко взглянул на отца.
— Сыночек, твое время еще придет! — Тянь-бао ласково посмотрел на него и похлопал по плечу. — Расти только скорее! А пока, сынок, пойди позови хозяина.
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.