Год змеи - [15]

— Почему оставляете бригаду? — поинтересовался Махмуд.

— В этом году сядем с урожайностью, земли-то мало, теперь уж никакая слава не поможет, — признался Маматов. — Зачем же мне позориться?

Махмуд не сдержался и обвинил Ачил-палвана в том, что он нечестно получил свои награды.

— Слава ваша искусственная, легковесная, — почти кричал он в лицо Маматову. — А вот теперь, когда предстоит работать по-настоящему, вы отходите в сторонку. Так поступают трусы, а не палваны!

Маматова заело, он разорвал заявление и ушел, хлопнув дверью. Через несколько дней снова появился в кабинете Махмуда. Опять с заявлением, в котором настоятельно просил поставить его на самый трудный участок. Махмуд посоветовался с секретарем парткома Суяровым, и решили они дать Ачил-палвану овощеводческую бригаду, причем, с организацией работы по безнарядной системе. Овощеводство в хлопководческих хозяйствах действительно самая тяжелая отрасль, она всегда нерентабельна, обычно половина того, что выращено, пропадает на корню, потому что наступает уборка хлопка, и об овощах уже ни у кого голова не болит.

Маматов попросил не бригаду, а звено, поставив условием, что будет обрабатывать выделенную ему площадь только с помощью членов своей семьи — отца, матери, двух братьев с женами. Так в совхозе появилось первое звено, работающее на семейном подряде. Закрепили за звеном шесть гектаров земли, дали новый пропашной трактор, как и положено, план сева спустили, указав сроки сева. Предполагалось, что это звено своей продукцией будет обеспечивать внутрихозяйственные нужды, то есть детские сады и ясли, больницу, полевые станы, где в период массовых кампаний готовятся горячие обеды. Излишки овощей должны были поступать в ларьки, которых в кишлаках совхоза предостаточно. Все, что положено, звену дали. В том числе и полиэтиленовую пленку, чтобы на участках раннего сева защищать слабые растения от заморозков…

…А нос у Маматова и в самом деле выдающийся. В поллица, прыщавый, с большими, как пещеры, ноздрями. А в кишлаке острословов всегда хватало. Маматова еще в школе прозвали «Наркомносом». С тех пор кличка так и приклеилась к нему.

Пообедав, Махмуд заехал на базар, чтобы убедиться в правоте матери. Однако там уже никого не было. Это и понятно. Ранние помидоры на прилавке не залежатся. Люди не останавливаются перед ценой, когда речь заходит о том, чтобы сделать приятное больным родственникам, любимым внукам или детям. Вот и Кумри-хола выложила свою десятку, побаловать Махмуда.

Директора рынка, которого мать по старой памяти называла базаркомом, он тоже не нашел. Спросил о нем у кладовщика весовой, но тот пожал плечами. И все-таки Махмуд узнал точно — помидорами торговал именно Ачил Маматов. Об этом ему сказали многие знакомые.

Приехав в совхоз, Шарипов разыскал секретаря парткома Суярова и председателя рабочкома Наркузиева, посадил их в свою машину и повез в звено Наркомноса. Дело в том, что лично он был тогда против семейного подряда Маматова, видя в том лазейку для всяких махинаций. На хлопковом поле создать такое звено не страшно, сырец, кроме государства, никто не купит, да и за продажу его можно под суд попасть, потому что — монополия государства. А овощи… Когда Махмуд возражал против семейного звена, он еще не представлял, как именно можно «схимичить», но интуиция подсказывала ему, что там, где продукцию можно продать, не слишком честный человек своего не упустит. Похоже, опасения его оправдывались. Ну а Суярова и Наркузиева он взял за тем, чтобы они сами увидели, как Маматов «оправдывает» их доверие. Они, помнится, с восторгом приняли инициативу бывшего бригадира, видя в том новый, весьма эффективный способ повышения производительности, организации труда. И настояли на назначении Маматова.

Сейчас Махмуд объявил, что они едут в звено Ачил-палвана смотреть созревшие помидоры. О том, что произошло на базаре, умолчал.

— Духота-то какая! — воскликнул Наркузиев, сев рядом с шофером.

— Кажется, нынешнее лето покажет нам мать из Учкургана, — сказал Суяров.

Узбекское «мать из Учкургана» то же, что русское «кузькина мать».

И верно, небо казалось белым, расплавленным ослепительно ярким солнцем. Ничто не шелохнется, ни былинка у дороги, ни листок на дереве, точно воздух застыл навсегда. Пот застилает глаза, губы слипаются от жажды.

— И такое в конце мая, Махмуд Шарипович, — сказал Наркузиев, — а что нас ждет в июле!

В июле наступает саратан — самое жаркое время года. Но кто может предсказать, каким он будет?! Гидрометцентр? Скорее всего, и его службы вряд ли будут точны. Но зато потом, когда саратан останется позади, метеоцентр объявит, что такая жара наблюдалась шестьдесят семь лет назад, тогда сгорела вся растительность на древней земле Сурхана, десятки людей погибли от солнечного удара, а о скоте и говорить нечего.

— Саратан нам не страшен — воды в Южносурханском хранилище полная чаша, — ответил Махмуд. — А вода есть — тонковолокнистый будет расти нормально.

— При отсутствии практики у наших хлопкоробов это, — заметил Суяров, — еще, как говорится, бабка надвое сказала.

— Не беспокойтесь, Малик Суярович, район и область своевременно подскажут, что и как нужно делать.