Год мертвой змеи - [2]

Они опять посмеялись – видимо, последним словам.

– Меня ножом ранили в рукопашной, товарищ капитан-лейтенант, – сказал Муса серьезно. – В середине сорок четвертого. А вас?

– Не вас, а тебя.

– Вы младший офицер. А я старший сержант.

– А Борис? – спросил Алексей, мотнув головой на явно старшего в их группе. Про себя он отметил, что сержант про свое звание не сказал «был».

– Майор.

Это ответил сам старший. Несколько секунд они смотрели друг на друга, оба битые волки, дыша глубоко и тихо.

– Квиты, – наконец сказал Борис. – Свой.

– Извини, Алексей.

Татарин развел руками – дело, мол, такое, правила. Про себя они явно уже решили, что ехать неделю с лишним в молчаливом отчуждении от соседа по купе хуже, чем нарушить какую-то там конспирацию, непонятно зачем накинутую на нормальных вояк.

– Меня осколком. – Алексей бесшумно выпустил из себя воздух. Напряжение ушло. В купе теперь действительно были только свои. – Восемь дюймов взорвались на рубочной щели, проломили броневую заслонку. Много народу погибло, а мне вот повезло.

– Осколок-то вынули?

– А он и не сидел. Касательно, но кости разрубило как следует. В Мурманске четыре месяца провалялся пластом, с двумя пневмониями. Едва выжил… Но когда предложили на флоте остаться, – не возражал особо. Флот-то почти и не сокращали, если помните…

– В Мурманске… И с Балтийского флота… Интересный ты товарищ. – Борис задумчиво покачал головой.

– Понял?

– А чего ж тут не понять? Не тупой же я совсем.

Младший из «инженеров» достал из бюрократического вида портфеля, стоящего в углу дивана, бутылку водки и со стуком поставил на столик. С этого момента, собственно, и началось настоящее путешествие.

Пекин встретил их шумом и грязью. Жителя российской провинции трудно удивить валяющимся на улицах мусором – но после военных городков, где всегда есть избыток проштрафившихся солдатиков или матросов, кучи какого-то непонятного происхождения, в которых копались собаки, были встречены им с изумлением. Пробегали рикши, оглушая зазывными протяжными криками, проносились без всяких правил велосипедисты, нагруженные спереди и сзади пакетами и связками. Прямо от вокзала, засыпанного угольной пылью, начинались узкие улочки, над которыми нависало такое количество сушащегося на морозном ветру белья, что даже Кишинёв мог в этом отношении отдыхать.

– Товарищ Вдовый?

К Алексею, поставившему свои чемоданы на булыжник привокзальной площади, подошел высокий человек в полевой форме с погонами пехотного капитана и нарукавной повязкой с выцветшими буквами.

– Помощник дежурного советской военной миссии капитан Жданный. Разрешите ваше предписание?

Алексей предъявил командирскую книжку и предписание «прибыть в распоряжение», которые помощник дежурного весьма тщательно просмотрел, часто переводя взгляд с фотографий на само лицо Алексея, бледное после недели в трясущемся поезде.

– Пройдемте. – Капитан указал рукой на припаркованную легковушку, обсыпанную местной желтоватой пылью.

– Леша! – раздалось сзади.

Он обернулся и увидел, что троица его недавних попутчиков усаживается в похожую машину, затаскивая внутрь и распихивая невеликие пожитки под ноги. Алексей помахал им рукой, встретив неодобрительный взгляд капитана, и, усевшись, с треском захлопнул за собой дверцу. Если ребята думали, что он остается в Китае, то они ошибались. Ехал он в Корею, где который год с переменным успехом шла война. Как казалось Алексею, война довольно бессмысленная: ну кому нужен задрипанный полуостров, где нет ничего, корме рыбы и риса? В синем, так сказать, углу ринга, были войска ООН, процентов восемьдесят которых составляли старые знакомые американцы, а в красном – Народная Освободительная Армия Китая и Советский Союз, негласно помогавший своим друзьям техническими специалистами, советниками, вооружением – и, по слухам, даже авиацией. Одним из таких советников давно переросший свои капитан-лейтенантские погоны Алексей и должен был стать.

– Что ж вы так долго добирались, товарищ Вдовый? – поинтересовался военно-морской атташе, небрежно проглядывая его документы в очередной раз. – Не могли вас на самолет посадить?

– Виноват, товарищ капитан первого ранга.

– Знаю, что не виноват. А делать нечего, ни одного дня на отдых вам дать не могу. Сегодня летит самолет до гм… места назначения. С ним и отправитесь. Насколько вас ввели в курс дела?

– Насколько это можно было сделать в Ленинграде.

– В вашем личном деле сказано, что вы специалист больше по тральным операциям, чем по минно-заградительным.

– Так точно, товарищ капитан первого ранга. Но сейчас сложно найти чистого минера. Восемь лет тралим, а море все равно как суп с клецками.

– Ну вот и займетесь. Прививки вам сделали?

– Так точно, в Москве.

– Тогда, наверное, все. Желаю удачи.

Каперанг встал и пожал Алексею руку, одновременно стараясь запихнуть в карман кителя высовывающийся из него носовой платок. На дворе середина января, и на улице было холодновато, но в помещении было тепло натоплено и даже душно. На этом общение Алексея с высшим военно-морским чином советской военной миссии в Пекине и закончилось – его покормили в столовой и уже через два часа машина с тем же помощником дежурного в качестве сопровождающего повезла его через бурлящий и копошащийся город. К этому времени его уже переодели в темно-синий китель, подошедший бы младшему офицеру ВМС, но без знаков различия. Свой старый китель и пистолет Алексей оставил под расписку там же, в миссии, в то время как кортик и заслуженные к этому дню награды должны были дожидаться его возвращения в одном из многочисленных подсобных хранилищ штаба 4-го ВМФ. Взамен потертого «ТТ» мрачный немолодой старшина с ленточками «Кенигсберга» и «Варшавы» на груди выдал преобразившемуся черт знает во что капитан-лейтенанту китайский «Тип 54» – неплохо сделанную местную копию того же «ТТ» под тот же мощный 7,62-миллиметровый патрон.