Год, когда я всему говорила ДА - [69]

О, но невесты…

Невесты стали для меня всем с того самого первого раза, когда я увидела Марию в «Звуках музыки». Она ушла из монастыря, у нее был миллиард детей, тот чувак-капитан был горячей штучкой, а ее свадебное платье выглядело сногсшибательно.

Я обожаю романтику. Обожаю любовь.

Обожаю ходить на свидания с не-Кенами этого мира, мужчинами, у которых в головах есть нечто большее, чем воздух. Обожаю состоять в отношениях. Обожаю интересных мужчин.

Обожаю, когда моя клиентка проводит встречи. М-м-м…

Но.

Замуж?

Да ну на…!

– Но, Шонда, а если он – Единственный? Что, если вы СДДД? Что, если он – твоя родственная душа?

О-хо-хо…

Да-да-да.

Вот как хорошо подходят друг другу мои родители.

В 1994 году я оканчиваю с дипломом магистра искусств киношколу Южно-Калифорнийского университета, и мои родители прилетают на церемонию вручения.

Я настаиваю, чтобы они ночевали вместе со мной в моей маленькой квартирке в одном из не самых лучших районов Лос-Анджелеса. Они храбро соглашаются. В ту ночь я уступаю им свою кровать и ложусь спать на полу.

Тихо, темно. Все мы лежим так, наверное, минут тридцать или сорок. Я думаю, что они спят. Я сама почти уснула. А потом из темноты доносится мамин голос.

– Ты знаешь, я тут думала, – говорит она.

Не вопрос. Утверждение.

И папа отзывается сразу же. Я ошибалась, думая, что они спят.

– О чем?

И мама говорит…

Погодите-ка. Давайте внесем ясность: я могу совершенно неправильно передать ее слова, потому что НИЧЕГО не смыслю в этой теме, понятно? В общем, так…

…моя мама говорит что-то вроде:

– Я тут думала о теории психосексуальной репрезентации Маслоу и о том, как она связана со стокгольмским синдромом.

Я лежу на полу и думаю: «ЧТО?!»

Потому что я-то думала, к примеру, о… конфетке.

Я упоминала о том, что моя мама – доктор наук – мозгоправ?

Я жду, что ответит папа. Я жду, гадая, как именно он мягко скажет маме, мол, одному богу ведомо, о чем ты говоришь, и, пожалуйста, давай уже спать.

Ан нет.

Послушайте это. Просто послушайте.

– Я тут думала о теории психосексуальной репрезентации Маслоу и о том, как она связана со стокгольмским синдромом, – говорит мама.

И папа отвечает:

– Надо же, я тоже как раз об этом думал!!

Вот так вот. С двумя восклицательным знаками в голосе. А потом мои родители заводят долгий воодушевленный разговор о том… короче, по этой теме, будь она проклята.

Вот насколько хорошо они друг другу подходят.

Потому что папа тоже об этом думал.

Мама об этом думала. И папа тоже об этом думал. И они оба находили эту тему интересной.

Они всегда думают об одном и том же и договаривают друг за другом предложения. Они последовательно ходят хвостом друг за другом по дому из комнаты в комнату, как утята с взаимным импринтингом.

Они познакомились на свидании вслепую. Должно быть, это было невероятное свидание вслепую. Похоже, оно так и не закончилось.

Они – партнеры, попутчики, лучшие друзья, интеллектуальное сообщество из двух членов, братство спортивных болельщиков. Они идеально комплементарны и после пятидесяти с лишком лет – по-прежнему влюблены. До безумия любят друг друга. Люди думают, что я преувеличиваю, говоря о браке моих родителей, пока не познакомятся с ними. Вы тоже это поймете, когда встретитесь с ними. Мои родители – идеальный пример того, каким должен быть брак. Они понимают устройство брака и, похоже, верят в его незыблемость. Для них это путь, где есть извилины, повороты, ухабы и, возможно, отклонения, но нет конца. Нет вылетных магистралей. И им наплевать. Они слишком заняты получением удовольствия.

Я росла в первом ряду на спектакле о том, как выглядит счастливый, здоровый брак. Никогда не идеальный, постоянно развивающийся, всегда единый.

Мои родители – джекпот семейной жизни.

У моих родителей брак выглядит как самое восхитительное свидание, длящееся пятьдесят с гаком лет. Мои родители заставят вас думать, что воспитание шестерых детей и совместное старение будут своего рода вечеринкой с танцами. Я молюсь на их брак. Почитаю и уважаю его. Расхваливаю его всем своим друзьям.

Они СДДД – созданы друг для друга.

Они – родственные души.

Я все равно не хочу замуж.

Я говорю себе, что это потому, что у них идеальный брак. Их пример слишком идеален. Что, если бы я только встретила человека, который заставит меня подумать, что и у меня может быть настолько прекрасный брак…

Я говорила себе, что мыслю непредвзято. Пока мне не исполнилось сорок, тот факт, что я не хотела выходить замуж, был просто время от времени проплывавшей в моем сознании мыслью. Она даже не была реальной. Это была всего лишь теория. Я никогда не говорила об этом вслух. Никому. Да и с какой стати? Судя по некоторым реакциям на истории, написанные для моих персонажей на TV, женщина, не желающая выходить замуж или иметь детей, – готовая подсудимая для доброго старого суда над ведьмами.

Людям ужасно не нравится, когда ты решаешь сойти с дороги и начать карабкаться в гору. Похоже, это заставляет нервничать даже самых благонамеренных.

– Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, – встревоженно говорили мне растерянные друзья, когда им казалось, что я совершенно довольна своей ролью одиночки.