Год, когда я всему говорила ДА - [59]

– Насчет денег, – тихо говорю я. – Я не смогу этого сделать.

Брань, раздающаяся в мой адрес из-за того, что я не желаю отдать ей эти деньги, погружает меня в оцепенение. Слушая – и ведь действительно сижу и слушаю, – я чувствую, как меня захлестывает невероятное чувство облегчения.

И в этот момент я освобождаюсь.

Причина, по которой мне так страшно было говорить «нет», ясна. Я тревожилась: «Что, если она рассердится? Что, если она больше не захочет быть моей подругой? Что, если она примется орать и получится некрасивая сцена?»

И вот это все происходит на самом деле. И единственная моя мысль: «Хорошо. Теперь я знаю». Худшее, что могло случиться, уже происходит, и… и что? Не так уж это ужасно. Я становлюсь счастливее, узнавая, что она на самом деле за человек, чем раньше, когда я этого не знала. Мое «нет», которое я на самом деле хотела сказать, позволило Лоре разоблачить себя, заставив ее сказать то, что она на самом деле хотела. А хотела она сказать, что использует меня ради того, что я могу ей дать. Что я ее раздражаю. Что я – ее банкомат.

И знаете, что я скажу на это?

Черта. С. Два.

Лора делает паузу в своей тираде. «Вот, – думаю я, – тот самый момент, где мне полагается извиниться и предложить ей взять эти деньги».

Потом Зола скажет мне, что, хоть я этого, возможно, и не понимаю, но полугодом раньше я бы извинилась и отдала эти деньги, чтобы избежать всяческих драм, боли и конфликтов. Так Зола мягко намекнет, что я прежде была половичком.

Но теперь я слышу, как моя старая подруга Лора дышит в трубку. И спокойно заполняю паузу:

– Это. Мне не подходит. Нет. Пока.

Прощай, Фелиция[48].

И вешаю трубку.

Я бегаю по комнате – буквально. Порой со мной такое бывает. Когда я возбуждена сверх меры, я бегаю по комнате. Я бегала по комнате во время сцены «красной свадьбы» в «Игре престолов». Я бегала по комнате, когда пилотный выпуск «Анатомии страсти» выбрали для создания сериала. Я бегала по комнате в тот момент, когда мне позвонили и сообщили, что вот-вот родится Харпер.

Я ощущаю фантастический приток энергии. Бодрость духа на несколько дней обеспечена. Я рассказываю эту историю всем, кто готов меня слушать. Люди пытаются утешать меня в связи с потерей подруги.

Но они не понимают. Я не потеряла подругу. Я обрела вторую суперспособность.

Я умею придумывать. И умею говорить «нет».

Погодите-ка!

Я умею говорить не только «нет».

Я умею говорить что угодно.

Я умею придумывать. И я умею говорить что угодно.

Я могу сказать что угодно кому угодно.

Любой трудный разговор, любая трудная тема, сидящая у меня в печенках, любые невысказанные исповеди, любые колкие обидки и неприятные задачи?

Я могу об этом говорить.

Я хочу об этом говорить.

Потому что, каким бы трудным ни был разговор, я знаю, что по другую сторону этого трудного разговора будет покой. Ответ получен. Характер проявлен. Договоры сформулированы. Непонимания разрешены.

Там, за полем трудного разговора, лежит свобода.

И чем труднее разговор, тем прекраснее эта свобода.

Когда кто-то говорит что-то мелочное или мерзкое, произносит одну из тех мелких пассивно-агрессивных фраз, которые прежде просто язвили меня по нескольку дней, я теперь не хлопаю дверью и не бегу плакаться всем, кто готов меня выслушать. Что теперь? В тот момент, когда такая фраза сказана?

– Что вы имеете в виду? – спокойным тоном спрашиваю я.

Это ошарашивает собеседника. До меня доходит, что большинство из нас не привыкли, чтобы разговаривали С НАМИ. Мы привыкли, что говорят О НАС. Мы привыкли избегать всех конфликтов. И, разумеется, единственное, что мы делаем, избегая, – это порождаем еще больше драмы.

Одна моя хорошая подруга была непревзойденной мастерицей бормотать себе под нос.

– Что ж, тем хуже для тебя, – пробормотала она, когда я рассказала ей о какой-то мелочи, из-за которой у меня выдался трудный день на работе.

– Что ты имеешь в виду?

Она подняла голову.

– Что?

– «Что ж, тем хуже для тебя». Вот что ты сказала. Что ты имела в виду?

Она чуть со стыда не сгорела. Она и не сознавала, что кто-то другой сумеет расслышать ее бормотание. Она не знала, что ее внутренний язвительный монолог слышен миру. Ее извинения были искренними. Работа, которую ей предстоит провести над собой, – ее личное дело.

Когда что-то идет не слишком хорошо, когда возникает конфликт, когда кто-то расстроен или труден в общении, моя более интровертная составляющая так и жаждет сбежать в надежде, что все закончится само собой. Новая я ныряю прямо в глубокую часть бассейна и спрашиваю: «Что случилось?»

Да-да-да.

До сих пор все получалось неожиданно прекрасно. Простая готовность вести диалог действовала как своего рода волшебное заклятие. Словно какое-то зелье подмешали к эфиру вселенной. Потому что в тот момент, когда я сказала «да» этой трудности, в тот момент, когда я раскрылась навстречу диалогам, в тот момент моя жизнь мгновенно и внезапно изменилась.

Я стала мужественнее.

Я избавилась от стеснительности, отчасти – от неуклюжести, отчасти – от боязни общества. Всякий раз, говоря «да», я заводила новых друзей, получала новые впечатления и ловила себя на том, что ввязываюсь в проекты, участвовать в которых даже не мечтала.