Год, когда я всему говорила ДА - [61]

ВЫ НЕ ОДИНОКИ

Я была писателем еще до того, как выучила буквы.

Я записывала истории на диктофон, который включала моя сестра Сэнди. Потом пыталась заставить маму напечатать их. Было мне тогда, пожалуй, года три. А уж когда я выучила буквы – сочинительство открыло передо мной миры.

Ничто иное не создает этого уникального гула в моем мозгу, этого особенного путешествия в страну воображения. Сочинительство было… ну, для меня это было все равно что впервые сесть за рояль и осознать, что я всегда умела играть. Сочинительство было моей мелодией. Сочинительство было мной. Сочинительство – это была Я САМА.

В школьные годы я день за днем вела дневники. Они у меня сохранились. Маленькие книжечки в тканевых обложках, потрепанные и полинялые. Они лежат в коробках у меня на чердаке – штук двадцать. Кажется.

Книжечки, заполненные надеждами, мечтами, историями и болью.

Позвольте мне описать себя в детстве: очень умненькая, слишком пухленькая, невероятно чувствительная, ботанистая и болезненно застенчивая. Я носила очки со стеклами толстыми, как бутылочное донышко. Две туго заплетенные косички свисали по бокам моей головы – эта прическа мне совсем не шла. И вот главное условие: часто я была единственной чернокожей девочкой в своем классе.

У меня не было друзей.

Нет ничего злее, чем стая человеческих существ, которая сталкивается с тем, кто от них отличается.

Я была очень одинока.

Так что…

Я писала.

Я создавала себе друзей. Я давала им имена и выписывала их портреты во всех подробностях. Я придумывала для них истории, дома и семьи. Я писала об их вечеринках, свиданиях, друзьях и жизни, они были для меня настолько реальными, что…

Видите ли, «Шондалэнд», воображаемая страна Шонды, существовала с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать лет.

Я построила ее в своем сознании как место для хранения моих историй. Безопасное место. Пространство для существования моих персонажей. Пространство, где могла существовать Я САМА. До тех пор, пока я не покончу с этим клятым подростковым возрастом и не смогу сбежать в большой мир и быть собой.

Менее изолированной, менее маргинальной, менее невидимой в глазах своих сверстников.

До тех пор, пока я не смогу найти своих людей в реальном мире.

Не знаю, заметил ли это кто-нибудь, но я всегда пишу только об одном – об одиночестве. О страхе быть одиноким, о желании не быть одиноким, о попытках найти своего человека, удержать своего человека, убедить своего человека не оставлять нас в одиночестве, о радости быть со своим человеком и, таким образом, больше не быть одиноким. О трагедии, когда тебя оставляют в одиночестве. О потребности слышать слова: «Ты не одинок».

Фундаментальная человеческая потребность одного человека – слышать, как другой человек говорит ему: «Ты не одинок. Ты видим. Я с тобой».

Репортеры и «твиттеры» часто спрашивают меня, почему я так рьяно вкладываюсь в «разнообразие» на телевидении.

«Почему так важно присутствие разнообразия на TV?» – спрашивают они.

«Почему так важно добиваться разнообразия?»

Право, я терпеть не могу слово «разнообразие». Оно предполагает нечто… иное. Словно это нечто… особенное. Или редкое.

Разнообразие!

Словно есть что-то необычное в том, чтобы рассказывать на TV истории с участием женщин, цветных и ЛГБТК-персонажей.

У меня есть другое слово: НОРМАЛИЗАЦИЯ.

Я нормализую TV.

Я заставляю TV выглядеть так, как выглядит мир. Женщины, цветные, с психическими отклонениями, составляют НАМНОГО больше 50 процентов населения. То есть это не что-то необычное. Я заставляю мир телевидения выглядеть НОРМАЛЬНЫМ.

Я НОРМАЛИЗУЮ телевидение.

Вы должны иметь возможность включать телевизор и видеть свое племя. Вашим племенем могут быть люди любого рода, любые, с кем вы отождествляетесь, кто кажется похожим на вас, кто ощущается как семья, как истина. Вы должны включать ТВ и видеть свой народ, кого-то, похожего на вас.

Видеть, что они есть, они существуют.

Чтобы вы в свой самый темный день знали, что, когда вы пускаетесь бежать (метафорически или физически БЕЖАТЬ), где-то есть кто-то, К КОМУ вы можете прибежать. Ваше племя ждет вас.

Вы не одиноки.

Цель в том, чтобы все люди могли включить телевизор и увидеть кого-то, кто выглядит как они и любит как они. И, что так же важно, все должны включать телевизор и видеть кого-то, кто выглядит не как они и любит не как они. Потому что, возможно, тогда зрители чему-то у них научатся.

Возможно, они не станут их изолировать.

Маргинализировать.

Вычеркивать.

Вероятно, они даже начнут узнавать в них себя.

Вероятно, они даже научатся их любить.

Думаю, когда вы включаете телевизор и видите любовь – чью угодно, с кем угодно, к кому угодно, – настоящую любовь, вам оказывают услугу. Ваша душа как-то развивается, ваш разум как-то растет. Ваше сердце приоткрывается чуточку шире. Вы что-то переживаете.

Сама мысль, что любовь существует, что она возможна, что у человека может быть «человек»…

Вы не одиноки.

Ненависть сокращает, любовь расширяет.

Я много говорю в кабинетах своих сценаристов о том, какое значение имеют образы. Образы, которые вы видите на телевидении, имеют значение. Они рассказывают вам о мире. Они рассказывают вам, кто вы. Каков этот мир. Они формируют вас. Мы все это знаем. На эту тему есть исследования.