Год, когда я всему говорила ДА - [58]

Дайте мне знать, если вам понадобятся какие-то консервы.

Я была как беспомощный ягненочек, ждущий заклания.

Совершенно взрослый, создающий телевизионные сериалы, беспомощный ягненочек.

Самая безумная черта в достижении успеха – то, что всевозможные люди решают, что ты разбогатела. И не просто разбогатела. Они решают, что ты – банк. Кстати, никто ведь не знает, какова на самом деле твоя ситуация, и предположение о том, что у тебя денежек куры не клюют, так им и остается – предположением. И не всегда верным.

Если бы я была по-настоящему богатой – я имею в виду, воистину-взаправду богатой, настолько, что хватило бы на несколько поколений, – я жила бы в Вермонте. Варила варенье. И писала романы. А в это время мой мускулистый бойфренд – мастер на все руки, которого звали бы Фицем, Дереком, Джейком или Берком, рубил бы дрова и запекал на гриле ужин.

Вы же видите, что я не в Вермонте, верно? Вы видите, что я не варю варенье? И что единственные мои Фицы и Дереки – вымышленные?

Вы видите это, потому что вы здесь, тусуетесь со мной. Но другие… у них в их мультяшных глазах мелькают те самые мультяшные долларовые значки.

В тот момент, когда я выпустила в эфир первую серию своего первого сериала, на свет божий стали вылезать люди.

Люди, которых я когда-то знала.

Люди, с которыми я не общалась годами.

Люди, с которыми я была знакома лишь шапочно.

Люди, которые, возможно, были знакомы с кем-то из знакомых моей мамы.

Люди, которых связывали со мной тончайшие из всех возможных нитей…

Рабочие места, возможность погостить в моем доме, деньги, сценарии на прочтение, роли в сериалах, просьбы о прослушивании, деньги на обучение, фильмы на финансирование, знакомства со знаменитостями, вложения в компании, встречи с детьми их друзей – нет такой просьбы, с которой бы ко мне не обращались.

Поначалу я просто не могла в это поверить. Вот не могла, и все.

А еще я не могла сказать «нет».

Я мямлила, что попытаюсь. И пыталась. А потом ловила себя на том, что нервно мямлю какую-то отговорку и загоняю себя в порочный круг, который каким-то образом всегда заканчивался тем, что я говорю «да».

Мама смотрела на меня неверящим взглядом. Взбешенная вместо меня.

– Кто-кто тебе позвонил и чего попросил?! Мы что, знаем этого человека? Дай мне его номер, и я об этом позабочусь.

Разговор, оканчивавшийся словом НЕТ, был для меня ЧП на пять брауни. При той частоте, с которой поступали ко мне просьбы и требования, вскоре понадобился бы автопогрузчик для доставки меня в специальное медучреждение. Не смейтесь. Перспектива автопогрузчика вовсе не шутка – это моя темная сторона.

Но потом, к счастью, лавина просьб – так же внезапно, как и нахлынула, – начала постепенно убывать, оставляя тонкую струйку. Годы спустя я узнала, что моя сестра Сэнди мастерски научилась вмешиваться и отфутболивать безумные просьбы об одолжениях еще до того, как я о них узнавала.

У меня хорошие сестры.

Гордон, Зола и Скотти говорили мне, что тоже разбирались с этими просьбами. Мои родители захлебывались в них. Эти просьбы донимали всех, кто меня окружал. И окружающие добровольно действовали как живые щиты. Оттесняя орды чудаков и наглых охотников за деньгами.

Но они не могли оттеснить людей, которых я считала друзьями. Людей, которых я считала близкими. Людей, с которыми я по наивности встречалась. Лис в моем курятнике.

Вскоре после начала года «Да» одна женщина, которую я хорошо знала и очень любила (какое бы подобрать для нее имечко… например, Лора), попросила ссудить ей большую сумму денег. Очень большую сумму денег. Больше, чем мне пришло бы в голову потратить за один раз. Лора просто небрежно попросила об этой сумме, как будто ей нужно было каких-то пять долларов.

Я родом со Среднего Запада. Я с вами поругаюсь, если вы станете убеждать меня покупать дорогущий сыр, – от обычного сыра тоже никто не умирал. Ну и что, что дешевая туалетная бумага обдирает задницу? По ней-то как раз и поймешь, что вытерлась дочиста.

Понимаете, к чему я?

Я не смогу нормально чувствовать себя, расставшись с такой суммой денег.

Мы с Гордоном, Золой и Скоттом ужинали.

– Скажи «да» слову «нет», – уговаривали они меня. – Никто не должен просить у тебя таких деньжищ. Это твои деньги. Ты заработала эти деньги. Ты вкалывала ради этих денег. Ты никому их не задолжала. Да будь хоть квинтиллиардершей – ты не обязана никому отдавать и гроша из своих денег.

– «Нет» – это полное предложение, – поучает меня Сэнди. – Говоришь «нет», потом «до свиданья». Ты не обязана никому ничего объяснять.

«Нет» – это полное предложение.

Я много-много раз слышала это клише.

Итак, я решила обращаться со словом «нет» так же, как обращаюсь со «спасибо». Говорить «нет» – и больше ничего не добавлять.

Я придумала три разных четких способа говорить «нет».

• «Я не смогу этого сделать».

• Подсказанный Золой: «Это мне не подойдет».

• И еще простое: «Нет».

Я выписываю эти варианты на отрывные самоклеящиеся листочки. Потом наклеиваю один на лицевую часть компьютерного монитора, чтобы он торчал сбоку, как флажок. Смотрю на него, звоня Лоре. Лоре, которую много лет считала подругой. Руки у меня дрожат. В мыслях пусто. Мне приходится безотрывно смотреть на надпись на листочке, чтобы выговорить эти слова.