Год, Год, Год… - [25]
— По кружке пива, — тянул он за рукав приятеля, не понимая, что давно уже Аристо не пьет на улице пива.
Он занимал у Аристо мелкие суммы и аккуратно возвращал их, не замечая, что для Аристо это и не деньги вовсе, не помнит тот про них никогда.
— Ну да, — кивнул Андруш, — женился. Ничего особенного, обыкновенная девушка.
— Хорошая, значит, будет жена, — сказал Стефан. — Те, что необыкновенны, хорошими женами не бывают.
— Аристо сказал — поговорит, примут в техникум. На медсестру пойдет, семилетку кончила.
— Молодец Аристо, хорошо придумал.
— Трудно будет, правда, но уж как-нибудь эти два года перебьемся.
Да, раз Аристо сказал — значит так и надо сделать. «Возьму работать к себе, — сказал Аристо. — Потом может продолжить учебу, врачом станет». Аристо…
…На письменном столе у Аристо горела зеленая лампа. Дверь не была заперта. Стефан вошел, сел в кресло, хитро улыбаясь, подождал появления друга. Дверь соседней комнаты распахнулась, Стефан даже привстал в ожидании радостных и удивленных возгласов. Но из соседней комнаты вышла стройная молодая женщина в длинном платье, с коротко стриженными волосами и большими, равнодушными глазами на худощавом тонком лице. Женщина не удивилась Стефану.
— Здравствуйте, — сказал Стефан, поднимаясь с кресла.
— Вы к доктору? — спросила женщина.
Последняя искорка радости погасла. Вокруг все было чужое. На письменном столе были разбросаны книги, бумаги, на анатомическом атласе лежала лупа. Рядом с пепельницей папиросные коробки «Севанский каскад». Женщина положила к ним спичечный коробок.
— Да, жду доктора, — сказал Стефан.
— Сегодня он будет поздно, — любезно сказала женщина. — Приходите завтра. Наверное, в первый раз? Доктор принимает по вечерам, с восьми до девяти, кроме пятницы, субботы и воскресенья. Пожалуйста. Всего хорошего.
«Я правильно делаю, что ухожу, — думал Стефан, натягивая в прихожей кепку. — Но ведь он может помочь, он поможет, если узнает».
— Я друг Аристо, мое имя Стефан, — сказал Стефан, глядя на женщину.
Женщина любезно улыбнулась, безразличными красивыми глазами повела на Стефана и не сказала ничего.
Стефан вышел.
— До свиданья, — сказал он от дверей с любезной улыбкой.
— До свиданья, — с любезной улыбкой ответила молодая женщина.
Стефан, все еще улыбаясь, сделал несколько шагов по лестничной клетке, стал спускаться. Он подумал, что никогда больше, наверное, не придет в этот дом. Город снова сделался жестким, не своим. Сейчас онокончательно почувствовал себя горцем, спустившимся сюда с гор. Деревенщиной, которая ходит по городу, тупо озираясь, и только когда корову увидит или барана, останавливается, смотрит долго.
…Мать шила платья для чужих детей, на вытянутых руках отводила в сторону крохотное платьице, смотрела, смеялась…
— Пока не вернусь домой, не женюсь.
— Да ведь тридцать тебе уже, сын, знаешь ты это?
— Успеется.
— Вот-вот, говорил так и до тридцати договорился, а скоро и сорок стукнет — так и будешь говорить. Подумай, пока не поздно.
— Да на ком жениться-то, — смеется сын. — Где невеста-то?
— Я найду.
— Ну нет, не из таковских мы. Кончили про это, все.
Мать шьет черную матроску для внука подруги. Звонко щелкает, захлебывается «Зингер», а матери слышится заливистый детский хохот. Снова заходит речь о женитьбе.
Розик.
Проходит рядом, словно незнакомая. Земля мерзлая — переступает осторожно ногами. Улыбается все чему-то про себя, смотрит равнодушно кругом, идет вразвалку. А в мыслях, верно, все тот же вопрос, как пустая люлька, болтается: «Мальчик-девочка?», «Мальчик-девочка?»
«Как они отпускают ее одну, — думает Стефан, глядя из окна на ее тяжелую поступь. — Наверное, сама так хочет…» И с беспокойством ждет, пока Розик дойдет до порога и схватится рукой за балконные перила.
Однажды они чуть не столкнулись, так близко прошли друг от друга, но опять не изменились в лице, не смутились, не растерялись, спокойно разошлись, как незнакомые. Оба инстинктивно приучали себя к этому. К спокойствию. Инстинктивно готовили себя к простенькой, ничего не значащей беседе, которая развела бы их окончательно, охладила друг к другу.
Но такая беседа не происходила — случай не подворачивался.
Фирма Аванеса «Пуговицы на заказ» доживала последние дни. Заказчики стали редкостью, нужного сырья не было. И на память шли дни, прекрасные дни, когда в доме стояло душное зловоние горячего обрабатываемого рога и продохнуть от дыма было невозможно. Да, все минуло. Теперь большей частью торговля шла старыми, готовыми пуговицами. И если прихотливая мода предлагала, к примеру, крупные ромбовидные пуговицы, то искусные, умелые в прошлом руки жены Аванеса уже не справлялись с задачей, желаемый результат не получался, и покупатель уходил сильно недовольный. Пуговицы «черепаха» с рельефной поверхностью требовали много времени и окупали себя с трудом. Инструменты ржавели от безделья. Прошлым летом неожиданным был успех красных пуговиц. Жена привезла из Тбилиси соответствующий материал, и в течение двух месяцев фирма продала свыше трех тысяч пуговиц. Впрочем, на этот раз нагрянула новая беда — в лице фининспектора. Фирма «Пуговицы на заказ» вынуждена была перейти в подполье. Но, взяв след с рынка, эти законники снова выросли у порога, встали над душой и — на этот раз уже под угрозой суда — потребовали остановить производство. Фирма, официально объявив себя нефункционирующей, выносила с черного хода на продажу красные, ромбовидные, «черепаху», круглые с четырьмя отверстиями, круглые с двумя отверстиями. Но это были уже отдельные, от случая к случаю выстрелы, мелкая игра. А им был нужен бой, канонада была нужна им. Громадные запасы фирмы — две полные подводы бычьих и воловьих рогов — увезла машина для мусора, чтоб утопить в Зангу. Через неделю ночью Аванес с женой привезли с бойни сто пар отменных, отборных свежих рогов. Необходимо было срочно открывать новый фронт деятельности, но очкастый, с портфелем под мышкой финотдел откуда-то из угла пристально и неотрывно следил за их действиями. Температура тела у частного предприятия неуклонно снижалась, приближаясь явно к нулю. Аванес с женой от скуки раздаривали пуговицы соседям.
В романе крупного венгерского прозаика рассказывается о славном историческом прошлом венгерского народа — провозглашении Венгерской советской республики в 1919 году. Автор убедительно показывает, как установление пролетарской диктатуры всколыхнуло все слои тогдашнего венгерского общества, а ее притягательные идеи привлекли на сторону революции не только широкие массы рабочих и крестьян, но и представителей интеллигенции. Роман предназначен для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.