Год Единорога - [5]

В то время как одежда Кильдас была великолепна — может быть для того, чтобы несколько успокоить совесть тех, кто послал ее сюда — на Сольфинне была поношенная одежда, подчеркивающая ее бедность. Она, несомненно, принадлежала к одному из древнейших, но обедневших родов без приданого и, вероятно, у нее были маленькие сестры, о которых тоже надо было заботиться. Поэтому она стала невестой и этим была обязана семье лорда.

Несмотря на предположение Суссии, здесь не было ни одной некрасивой девушки. Соглашение предусматривало, что среди невест не должно быть ни больных, ни уродливых, а некоторые из них, как, например, Кильдас, были достаточно милы, чтобы составить хорошую пару. Впрочем, если раньше девушки были милыми и привлекательными, а сейчас горе несколько затмило их красоту. Лорды Высшего Халлака с честью выполнили свою часть соглашения — за исключением того, что не посчитались с пожеланием самих невест. С другой стороны, браки в Высшем Халлаке заключались, не принимая во внимание симпатии обеих сторон, во всяком случае, в старых, знатных семьях. Там браки заключались строго по расчету. И, может быть, девушкам предстояло не самое худшее, может быть, для них было бы хуже, если бы все осталось по-старому.

Глядя на Маримму, в это легко было поверить. Ее лихорадочная веселость исчезла. Она тихо сидела и наблюдала за лордом Имграем и больше не делала никаких попыток привлечь к себе его внимание. Напротив, она поспешно отводила глаза, когда ей казалось, что он поворачивается и отвечает ей на ее взгляд. Я предположила, что он еще не сообщил ей эту новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже при самых маленьких затруднениях сохранять самообладание. Она, конечно, давно ударилась бы в истерику. Но было заметно, что она что-то подозревает.

И это стало ясно потом, когда Маримма полностью сломалась. И я еще больше утвердилась в чувстве, что счастье не только улыбнулось мне, оно еще и протянуло руку помощи, так что нужно было только сохранить трезвую голову, чтобы все произошло так, как мне этого хотелось.

Я достигла своей цели: комнаты сборов. То, что мне нужно было сделать, надо было сделать быстро, обдуманно и тщательно, а затем незаметно уйти. На одной из боковых полок лежала сумка, с множеством разнообразных карманчиков всех форм и размеров. Я взяла одну такую сумку, а потом, не решаясь зажечь свет, пошла от шкафа к шкафу, от полок к комоду и столам, и была благодарна за то, что все это мне было знакомо, я действовала уверенно, словно на пальцах у меня были глаза, бутылочки, коробочки, флакончики — все находилось в нужных кармашках, потом я перекинула сумку с набором лекарств и других снадобий через плечо. Монахиня Алюзан снаряжала сумку таким образом для санитаров, идущих на поле боя. Потом я повернулась к одному из дальних шкафов, который был заперт. Но мне уже давно была доверена тайна его замка и я без труда открыла его. Нашла в шкафу несколько бутылочек, а потом, чтобы быть уверенной, вытащила пробку из одной бутылочки и понюхала. Пахло яблоками и уксусом. Значит я выбрала нужную бутылочку. У меня не было времени, чтобы отливать из нее содержимое, поэтому я взяла с собой всю бутылочку. Затем снова тщательно заперла шкаф.

Я постаралась как можно быстрее достичь своей комнаты, чтобы меня здесь кто-нибудь не увидел. Это было опасно. Моя комната находилась на углу хода, который вел к кельям монашек, а с другой стороны находились комнаты, где жили гости, находящиеся в монастыре длительное время. Из-под одной двери сочился свет и я смогла свободно вздохнуть только тогда, когда за мной закрылась дверь в мою комнату.

Я зажгла лампу, стоящую на столе, и поставила туда бутылочку, которую прихватила с собой из особого шкафа. Немного отлила из нее в маленький пузырек, который взяла с полки в своей комнате, потом добавила туда пять-шесть капель из другого флакона и, затаив дыхание, стала смотреть, как бесцветная смесь стала изменяться, пока, наконец, не приобрела свеже-зеленый цвет.

Потом я стала ждать. Глубоко во мне шевельнулось удивление, почему я была так уверена, что все пройдет нужным мне образом.

Во время этого ожидания я прислушивалась к малейшим шорохам, и волнение мое все росло и росло.

И потом — шорох одежды, тихий звук, быстрые шаги по голым каменным ступеням… Я хотела подбежать к дверям и распахнуть их, чтобы посмотреть, кто это пришел сюда, но сохранила самообладание. Прежде, чем ноготь пришедшего царапнул по деревянной двери, я спокойно подошла к ней. Я не удивилась, увидев перед собой леди Суссию. Но она, кажется, удивилась, увидев меня полностью одетой, словно я ждала какого-то вызова.

— Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, ей нехорошо, — ее взгляд скользнул мимо меня на стол, где в костяной чашечке лежали таблетки и стояла бутылочка, и когда ее взгляд снова упал на меня, на ее губах появился намек на улыбку. Нам не надо было никаких слов.

— Желаю, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала, — тихо сказала Суссия. Она больше не говорила о моих знаниях во врачевании, но мы обе понимали все.