Гностицизм и борьба Церкви с ним во II-м веке - [11]

и не знает, как бы он прошел (через него).

Ради этого пошли меня, отец, (говорит Христос)

Имея печати, я сойду,

Пройду целые века,

открою все тайны, ()

покажу образы богов.

И сокровенное св. пути (ἁί),

призвав познание (), передам».

Следовательно ближайшая практическая цель гностицизма — избавить человека от бедствий этого мира, указав ему для этого и открыть все сокровенности этого пути (ἁί). Из сочинения Оригена против Цельса мы знаем, что трудность этого пути для восхождения () человека или точнее, его души в царство света зависит от власти () архонтов в этом мире. Они изображаются сидящими при вратах и преграждающими путь. И у Оригена мы читаем, с какими особыми, для нас непонятными словами нужно обращаться к каждому архонту, чтобы получит свободный проход118. Св. Епифаний119 ясно и отчетливо говорит, что у гностиков, офитов-барбелиотов было учение о спасении души путем прохождения через область архонтов и возвышения «в высшую область, где матерь живущих Варвило или Варвиро; и таким образом душа спасается». Нам кажется вполне доказанным, что исходным пунктом и зерном системы гностиков является учение о спасении души120. Сюда ближайшим образом примыкает сложный культ с его «» и «ἁ». Большинство мистерий относится к крещению и причащению121.

К учению о спасении души и связанному с ним сложному мистическому культу, что является краеугольным камнем гностических систем, присоединяется теогония и космогония — учение о происхождении богов и мира, его развитии и завершении122. Но эти пункты в гностических системах являются лишь т. ск. необходимым фоном, на котором развивается их основное учение123. Прекрасно говорит Вайнгартен124: «Спекуляции вполне образовавшихся систем о возникновении и завершении миpa, об эонах и плероме не были (у гностиков) ни разнообразны, ни оригинальны... но только отзвуки модификации античных греческих воззрений, или гилозоически-стоической натурфилософии или платонизирующего идеализма». В этом отношении гносис действительно представлял какую-то чудовищно пеструю одежду, которую легко разрывают по клочкам, думая таким образом понять сущность гностицизма125. Св. Епифаний126 делает остроумное замечание по поводу странно или даже дико звучащих различных наименований гностиков, вроде Кавлавках, Абраксас, Иалдабаоф и др._; что они усиливались «действовать на воображение неопытных ужасными именованиями и варварским составлением сих именований». Это верное соображение нужно расширить на всю внешнюю сторону или выражение гностицизма. Вся пестрота наряда гностицизма, странность и таинственность его культа, его различные заклинания рассчитаны были на психику невежественной толпы, и несомненно достигали своей цели. Доказательством религиозной сути гностицизма служит еще тот факт, что всю свою мудрость гностики основывали не на авторитете разума, или силе человеческого мышления, а на божественном откровении. У них было много свящ. книг, и (самозваные) пророки пользовались большим почетом. (Подробнее об этом речь будет у нас несколько позже). Есть целое исследование Лихтнана127, посвященное вопросу об отношении гностиков к откровению. «Гносис, говорит автор, исходит из религии и пользуется ее откровением, чтобы разрешить загадку мира»128. Для больших масс главная притягательная сила гносиса лежала именно в религиозной стороне его. По свидетельству Анриха129, в особенности различные «посвящения» (Weihen) привлекали последователей гностицизма, (а не философская мудрость). Действительно, странно даже и представить себе, чтобы для первоначальной религиозной христианской общины, духовному уровню которой вполне отвечали такие писания, как 1-ое посл, Климента Рим, к Корин. , или послание Варнавы, писание Ерма и т. п., — могла возникнуть серьезная опасность от философских школ и союзов, как себе прежде представляли гностицизм.

Итак, мы считаем доказанным, что гностицизм и по происхождению своему и по своей сущности — есть явление религиозное. Правда, при распространении, гносису приходилось привлекать к себе и восточную теософию и кутаться в эллинскую философию, но все-таки это не меняло сути дела. Да, о гностицизме можно сказать: «Руки Исава, голос Иакова»; но только вопреки Гарнаку, этот «голос» — душа гностицизма — была религиозная, родившаяся на востоке, а одежда была самая причудливая, большей частью из эллинской философии. Во что бы ни кутался гностицизм, религоз. душа его везде просвечивала.

После того как мы сделали посильную попытку к выяснению происхождения гносиса и определению сущности его, естественно перейти к вопросу о том, какое значение имел гносис в развитии христианской церкви. Не подлежит сомнению, что значение в этом случае гностицизм имел чрезвычайно большое, но не положительное, существенное, а отрицательное, формальное. Не могли оказать положительного влияния те, из которых «большинство не имеют церквей; без матери, без апостольства, без вселенской веры, без очага бродят, как изгнанники»