Гномы Боландского леса - [12]

, застывший жир и тушёных крыс.

Надо сказать, что в этот момент Шера Бег проявил недюжинную отвагу, ведь он остался совсем один: остальные лепреконы, трусливо сбежавшие из замка через многочисленные задние выходы, в этот критический момент со всех ног улепётывали в разные стороны, чтобы как можно скорее скрыться в зарослях бузины и среди корней мрачных тисов.

На мгновение Лобхоб и Шера Бег замерли, тяжело дыша: Лобхоб, пожалуй, запыхался гораздо больше, чем Шера Бег, и всё потому, что ему приходилось отвоёвывать каждый дюйм своего пути вверх по винтовой лестнице.

– Сдавайся или умрёшь! – крикнул Лобхоб. – Покажи, где вы держите Хэла О’Хобба, или ты будешь болтаться на самом высоком дереве в лесу, а коршуны и ястребы будут обгладывать твои кости, негодяй!

– Эй, малóй! Ты сначала поймай меня! – прорычал Шера Бег и выплеснул на голову Лобхоба содержимое большого медного котла.

Ожидая этого, Лобхоб мгновенно поднял свой круглый кожаный щит, и содержимое котла окатило Гартвида и Снарта, стоявших за Лобхобом. Гартвид и Снарт повалились на своих товарищей, задыхаясь и кашляя; саговый пудинг был размазан у них по лицу, а капустный отвар стекал за шиворот.

Использовав зловонное содержимое в качестве отвлекающего манёвра, Шера Бег отшвырнул медный котёл, быстро, как ящерица, развернулся и побежал прочь.

Он вполне мог бы улизнуть, но Лобхоб схватил котёл, с грохотом упавший на каменный пол, и, прицелившись, запустил его вослед убегавшему врагу. Это был самый ловкий и меткий бросок из всех, которые гномам когда-либо доводилось видеть. Не думаю, что Лобхоб смог бы повторить его, даже если бы попытался тысячу раз!

Когда Шера Бег бросилcя к выходу, котёл, летевший вверх дном словно летающая тарелка, приземлился прямо на голову и плечи лепрекона и прижал его к полу. Шера Бег оказался в ловушке, словно жук под стеклянным стаканом.

В следующую секунду на него прыгнул Лобхоб, и прежде чем лепрекон смог что-либо предпринять, он оказался в руках Лобхоба, Гартвида и остальных гномов. Гномы быстро связали злодея по рукам и ногам и, приставив к груди кинжал, потребовали показать, где находится Хэл О’Хобб.

Оказавшись в руках гномов, Шера Бег задрожал от страха. По другой лестнице, тёмной и скользкой, он повёл гномов в подземелье, где в компании лягушек и тритонов томился бедный Хэл О’Хобб, беспомощный и закованный в цепи.

* * *

Как же обрадовались гномы, когда нашли своего старого предводителя целым и невредимым! Теперь гномы могли вернуться домой с почётом и славой: они не только спасли Хэла, но и отплатили врагу той же монетой – теперь Шера Бег был их пленником! Думаю, вы легко можете представить себе их триумфальное возвращение на Боландский берег с Шерой Бегом, которого привезли в последнем вагоне поезда под усиленным конвоем.

* * *

В качестве наказания Шера Бег должен был в одиночку и безо всякой посторонней помощи заново отстроить мост через Боланд. Он потратил на это больше трёх месяцев, работая от рассвета до заката. Всякий раз, когда он останавливался, чтобы перевести дыхание, ему в зад упирался острый охотничий нож Лобхоба, поэтому к тому моменту, когда был закреплён последний брус моста, Шере Бегу было очень больно садиться.

После этого Хэл О’Хобб приговорил лепрекона к шести месяцам заключения в поселковой тюрьме на Боландском берегу, где его тюремщиком был гном-полицейский Лупи Лупило.

7

Теперь, когда Лупи Лупило было поручено присматривать за столь опасным заключённым, гном-полицейский почувствовал себя очень важной персоной.

Видите ли, гномы были настолько законопослушными, что с момента возведения тюрьмы в ней побывал всего один заключённый.

– Эх, такая замечательная тюрьма простаивает, – любил говорить Лупи Лупило.

Единственным заключённым этой тюрьмы был гном по имени Колесовёрт, который однажды немного побуянил в канун Середины зимы, выпив слишком много черничной наливки. Но и он провёл в тюрьме всего одну ночь – чтобы, как говорится, немного остыть.

Колесовёрт был деревенским кузнецом, а ещё колёсным мастером: он делал колёса для маленьких тележек, на которых гномы перевозили хворост и дрова, собранные в Боландском лесу. Бедняга Колесовёрт! После того случая он больше ни разу не притронулся к черничной наливке, что, возможно, было для этого гнома даже к лучшему, но очень расстраивало полицейского.

Но теперь, всего за одну ночь, Лупи Лупило превратился, как говорится, в фигуру первостепенной важности в поселении гномов, и на него смотрели с большим уважением, если не с благоговением.

К сожалению, как это часто бывает, такое внимание вскружило ему голову. Лупи Лупило был настолько преисполнен собственной значимости, что с каждым днём становился всё толще и высокомернее. Он взял в привычку расхаживать по станции и следить за тем, чтобы гномы строго соблюдали порядок при покупке билетов и посадке на утренний поезд. Если кто-нибудь пытался пролезть к билетной кассе без очереди или сесть в поезд без билета, Лупи Лупило начинал греметь наручниками, которые всегда носил за поясом, и угрожать нарушителям всевозможными наказаниями.

Боюсь, что всё это не лучшим образом отразилось на нраве и характере Лупи Лупило. Теперь над ним осмеливались подшучивать только гномята (конечно же, они делали это за спиной гнома-полицейского), которые писали на воротах и стволах деревьев разные грубые фразы – например, «Глупый Лупи» и «Отлупи Лупи».