Гнев Мегрэ - [7]

Вошел Люка.

— Он подписал акт… Что с ним делать?.. Я пошлю его на улицу Виктор-Массе?

Мегрэ знаком показал, что не возражает, потому что ему еще нужно было осмотреть одежду Эмиля и содержимое его карманов. Позднее, сегодня же, это сделают еще раз, но уже в лаборатории, на более научной основе.

Одежда и вещи покойного находились в другой комнате — кучкой лежали на столе. Темно-синий костюм был абсолютно целый, даже не очень запыленный. Без малейших следов крови. И помят лишь слегка. Черные ботинки сияли, как у человека, который только что вышел из дому, но на коже виднелись две свежие царапины.

Мегрэ мог бы держать пари, что преступление было совершено не на улице, а в помещении и что от тела избавились, подкинув его на улицу Рондо, только сегодня на рассвете.

Откуда его привезли? Для этого почти наверняка воспользовались машиной. По тротуару его не волокли.

Содержимое карманов в какой-то мере разочаровывало. Эмиль Буле курил? Что-то непохоже. Во всяком случае, не было ни трубки, ни сигарет, ни зажигалки, ни спичек. И ни крошки табаку, а ведь его всегда находят в глубине карманов курильщиков.

Золотые часы. В бумажнике пять купюр по сто новых франков, три купюры по пятьдесят. Небрежно сунутые десятифранковые купюры в одном из карманов, в другом — горстка монет.

Связка ключей, перочинный нож, смятый носовой платок и еще один, аккуратно сложенный, в наружном кармашке. Маленькая коробочка с аспирином и мятными конфетами.

Люка, опорожняя бумажник, вдруг воскликнул:

— Ну вот! Моя повестка…

Повестка, по которой Эмилю Буле было бы весьма трудно явиться!

— Я думал, что он обычно носил с собой автоматический пистолет, — пробормотал Мегрэ.

Оружия среди разложенных на столе вещей не оказалось, но была чековая книжка, которую комиссар перелистал. Почти новая. Из нее вырвали всего три чека. Единственным значительным по сумме был чек на пятьсот тысяч старых франков с пометкой «для меня лично».

На чеке стояла дата — 22 мая, и Люка сразу же отметил:

— Это как раз тот самый день, когда я послал ему второй вызов на набережную Орфевр. А в первый раз я допрашивал его восемнадцатого, на следующий день после смерти Мазотти.

— Позвони-ка в лабораторию, пусть они придут за вещами и исследуют их…

Спустя несколько минут Мегрэ и Люка сели в черную машину, которую с благоразумной неторопливостью повел Люка.

— Куда едем, патрон?

— Сначала на улицу Рондо… Я хочу осмотреть место, где его нашли…

Залитая солнцем улочка не казалась мрачной, несмотря на близость кладбища и железной дороги. Издали они увидели нескольких зевак, которых удерживали на расстоянии двое полицейских, кумушек в окнах, играющих детей. Когда машина остановилась, к Мегрэ поспешил инспектор Борник и с напускной скромностью доложил:

— Я ждал вас, господин комиссар. Предполагал, что вы приедете, и позаботился…

Полицейские отошли в сторону, давая возможность увидеть на сером тротуаре нарисованные мелом очертания тела.

— Кто его обнаружил?

— Один рабочий-газовщик, он начинает работу в пять утра и живет в этом доме… Вон там, видите, в окне на третьем этаже его жена… Я, конечно, снял с него свидетельские показания… Я как раз дежурил ночью…

Поскольку вокруг толпились зеваки, момент для упреков был неподходящий…

— Скажите, Борник, у вас не создалось впечатления, что тело выбросили из машины или как-то иначе положили на тротуар?

— Конечно, его кто-то положил…

— Он лежал на спине?

— На животе… Поначалу можно было подумать, что какой-нибудь пьянчужка дрыхнет после попойки… А вот запаха алкоголя… Уж по части запаха я, скажу вам…

— Я полагаю, вы опросили жильцов?

— Всех, кто был дома… Главным образом женщин и стариков, мужчины-то ушли на работу…

— И никто ничего не видел и не слышал?

— Кроме одной старухи, она живет наверху, на шестом этаже, и, кажется, страдает бессонницей. Правда, консьержка уверяет, что она уже малость выжила из ума… Так вот, эта старуха клянется, будто в половине четвертого утра она услыхала шум машины… А машины в этом конце улицы проезжают не часто, она ведь кончается тупиком…

— А голосов она не слышала?

— Нет. Слышала только, как открылась дверца, потом шаги, потом стук захлопываемой дверцы…

— Она не выглянула в окно?

— Старуха едва ноги переставляет. Перво-наперво она подумала, что в доме кто-то болен и вызвали «Скорую помощь»… Она прислушивалась, ждала, когда хлопнет дверь подъезда, но машина почти сразу же развернулась и уехала…

И инспектор Борник добавил с видом человека, который знает свое дело:

— Я еще заеду сюда в полдень и вечером, когда мужчины вернутся с работы…

— Из прокуратуры приезжали?

— Да, прямо спозаранку… Но долго здесь не задержались… Так, для проформы…

Мегрэ и Люка под взглядами зевак сели в свою машину.

— На улицу Виктор-Массе…

На тележках зеленщиков, между которыми сновали домашние хозяйки, высились горы черешни и даже персиков. Париж в это утро выглядел очень оживленным, большинство прохожих шли по теневой стороне улицы, а не по той, которую нещадно палило солнце.

На улице Нотр-Дам-де-Лоретт они увидели желтый фасад кабаре «Сен-Троп», вход в которое был закрыт решеткой, а слева от него, в витрине, красовались на фотографиях полуобнаженные женщины.