Гнёт. Книга вторая. В битве великой - [108]
На посту было замечено появление трёх путников. Командование прислало киргиза-пограничника узнать, что за люди появились в кишлаке.
— Садись, солдат, гостем будешь, — сказал Машраб. — " А потом мы с Ильгаром сами пойдём к начальнику.
За минувшее десятилетие три раза сменялись пограничники Орлиного гнезда. Этот пост считался лучшим на Памире.
Подполковник Кверис установил в отряде строгую дисциплину. Но солдат не держал в страхе. Заставлял Офицеров читать им доступные лекции. Завёл "Журнал Орлиной стаи", куда заносились все выдающиеся события, отмечались заслуги и проступки пограничников.
Если бы начальство узнало о такой постановке дела, Кверису не поздоровилось бы. Его могли судить за разложение нижних чинов.
Весной семнадцатого года Кверис, вернувшись из Ташкента, сделал сообщение о революции, об отречении царя. Солдаты встретили новость криками "ура". Но когда он поставил вопрос о выборе начальника из числа пограничников, то все запротестовали. А один сибиряк заявил:
— Тута не о чем говорить, ваше высокоблагородие.
— Погодите. Ребята, первое и главное условие новой армии свободного русского народа — отмена чинопочитания. Разве вы не видите, что впервые я стою перед вами без погон. Обращайтесь к офицеру: товарищ командир. Продолжайте, Боровиков.
— Так я к тому, что никто из нас в командиры не годится. Дела не знает. Сами собой командовать не умеем, а тут целый отряд, около ста человек. Наломаем дров.
— А ведь верно таёжный медведь говорит! — послышались голоса. Но Кверис прервал:
— Спокойнее, товарищи… Да, правильное выступление. Но в армии не только выбирают командиров, но и комиссаров к ним.
Он разъяснил, зачем нужны комиссары, их роль в воинских частях.
На другой день солдаты проголосовали за новое руководство. Командиром избрали Квериса, комиссаром — Боровикова.
Когда Машраб с Ильгаром пришли на пост, там на общем собрании обсуждалось дело одного казака. Возвращаясь из объезда, он встретил дехканина соседнего кишлака, который вёз с базара небольшую кошму. Дехканин похвастался:
— Ни у кого такой нет. Хорошая…
— А ну, покажь!
И когда доверчивый горец протянул свёрнутую кошму, казак выхватил её из рук и, ударив коня, ускакал.
Дежурный наблюдатель видел всю эту сцену и доложил начальству. Кверис не стал накладывать взыскания. Передал дело в товарищеский суд.
Машраб и Ильгар пришли на пост, когда солдатам зачитали обвинение и сторожевой стрелок дал показания.
Казак пытался всё обратить в шутку:
— Ну чего вы, ребята! Ведь вы же не офицерьё…
Должны понимать… Что это за провинность? Ну, украл. Дак оренбургского казака за што кошмой зовут? Как увидит кошму — скрадёт. Так ему на роду написано.
Солдаты зашумели:
— Долой его! Позорит отряд!
— К стенке гада!
— Вор и грабитель! Пускай идёт к басмачам.
Казак перетрусил. Он понял, что наглостью ничего сделать нельзя. Взмолился:
— Товарищи… Кусок кошмы…
— Не товарищ ты нам, ворюга!
— Давай, комиссар, пиши постановление — расстрелять к чёртовой матери!
Встал Кверис, шум сразу стих. Провинившийся стоял, опустив голову.
— Вот что, товарищи! Тяжёлый проступок совершил воин, член нашего отряда. Видать, природа у него звериная. Отнять у бедняка кошму, о которой тот мечтал долгие годы, — это значит погасить радость человека, погасить веру в русского пограничника, в его честность, стойкость, бескорыстие. Моё предложение такое: завтра утром виновник в сопровождении товарища отыщет обиженного им дехканина и вручит ему украденное, объяснив, что это была глупая шутка. А к вечеру завтра на наш берег должна высадиться большая группа басмачей во главе с Дотхо и под командой афганского офицера Ахмет-Джана. Так вот: предстоит жестокая схватка с противником. Этот бой будет испытанием и судом над тем, кто опозорил нас. Согласны с моим предложением?
Все встали, выстроились как на параде и в один голос ответили.
— Согласны!
И странное дело. Человек, который изворачивался, цепляясь за жизнь, вытянулся перед Кверисом.
— Товарищ командир, пошлите в самое опасное место. Я смою кровью свой позор.
После окончания суда отряд заслушал сообщение Ильгара о положении на фронтах, о бесчинствах басмачей, об английской интервенции. Он закончил свой рассказ словами:
— Прошу принять в ваши ряды. Я хочу посчитаться с беком.
— Командир, — прогудел Машраб, — я приведу пять своих друзей мергенов, они бьют из ружья без промаха.
Подберём из молодёжи человек двадцать. Будет ли это помощью?
— Двадцать пять человек, защищающих свои семьи, родную землю и свои жизни, — это сила, — радостно ответил Кверис. — Собраться всем к полудню. У кого нет оружия — получат здесь.
Бек Дотхо назначил переправу после вечернего намаза. Он окинул взглядом свои многочисленные отряды. Часть из них встала под стяг Ахмет-Джана, другая — под зелёное знамя газавата, развевавшееся над головой Дотхо.
Совершив молитву, бек сел на белоснежного скакуна под красной бархатной попоной и обратился с речью к своим джигитам:
— Храбрые воины ислама! Переправившись на тот берег, мы сотрём с лица земли отряд неверных, не дадим пощады находящимся под их защитой нечестивым шиитам и пройдём огнём и мечом по кишлакам Памира. Такова воля пророка.
Встреча с Максимом Горьким, воспоминание о комсомольской юности Гафура Гуляма, Первый съезд женщин Узбекистана, худжум и другие события и люди, о которых рассказывает А. В. Алматинская в новой книге, раскрывают историю борьбы за утверждение Советской власти, за воплощение в жизнь идей В. И. Ленина. В центре внимания писательницы — судьба узбекской женщины, сбросившей паранджу, вступившей на путь новой жизни.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.