Глубинка - [51]

— Я понимаю, — коротко ответила она, отведя взгляд.

Ночью ко мне долго не шел сон. Аня давно уже тихо сопела на соседней кровати, а я лежал и думал, что же делать дальше. По всему выходило, что теперь какое-то время нам придется жить вместе. И если ситуации, подобные сегодняшней, будут повторяться, у меня есть все шансы позорно провалить битву с природой. Да и если бы дело было только в природе! Она ведь и вправду мне нравится. Конечно, сегодня я был молодцом: проявил выдержку и сумел сдержать рвущиеся наружу инстинкты и чувства. Пока сумел. А что будет дальше?

Глава XVIII: Огни над водой

С этого дня мы с Аней жили вместе. Домой она возвращаться отказалась, написала брату, что уехала к бабушке в Полоцк («он даже не знает, что она умерла в прошлом году»), после чего отключила телефон. В школу она также не ходила («все равно там все учителя — бездари»), зато помогала мне по хозяйству. Последние три года она в одиночку тащила на себе домашний быт, так что в этом деле у нее имелся большой опыт. По крайней мере, больший, чем у меня. Уборка и стирка сразу отошли к ней, чему я был весьма рад. А как она готовила… Отведав ее блюд, я до конца жизни зарекся готовить сам.

Конечно, я тоже не бездельничал: для мужчины в доме работа всегда найдется. Погода все активнее намекала на скорое приближение зимы, требовалось срочно утеплять дом и заделывать дыры в фундаменте. Также был актуален вопрос с дровами, поскольку первый же снег значительно затруднит их добычу. Поэтому мы с Агатом большую часть светового дня проводили на улице, затыкая паклей щели в срубе или таская бревна из леса.

С каждым днем температура падала все ниже, несколько ночей подряд шли мощные дожди. Земля раскисла. Деревья торчали голыми скелетами, лишившись последних остатков зелени. Осень, пусть и несколько запоздало, вступила в свою заключительную стадию.

В один из вечеров я пошел на озеро позвонить жене. Разговор сразу не заладился: конечно же, я не мог сказать ей, что с недавних пор живу не один, а Вера как-то сразу уловила, что что-то не так.

— Мне нужно с тобой поговорить… — обычно такое начало никому ничего доброго не сулит.

— В чем дело, любимая? Что-то случилось? — как можно более бодрым тоном поинтересовался я.

— Да нет, не то, что бы случилось… Просто я хочу, чтобы ты вернулся.

Вот тебе раз… А ведь не так давно в данном вопросе, у нас, казалось, был найден консенсус.

— Почему ты этого хочешь? Здесь безопасное место (да уж, безопасней не найти), а в Москве сама знаешь… Тем более, остался всего месяц.

— Месяц… Целый месяц! Тебя никто уже не ищет, последний раз приходили еще в октябре, — в голосе жены проявились нотки легкого раздражения. — Что стоит хотя бы снять комнату на месяц, если ты не хочешь рисковать, сидя дома? Все же, ты будешь в городе, а не в этой глуши ходить неизвестно в чем и есть не пойми что.

— Видишь ли…

— К тому же, мне тяжело одной. Я не думала, что без тебя будет так трудно. Месяц я крепилась, второй кое-как терпела, но теперь… Я скучаю…

Понятно, теперь она взяла на прицел мою совесть. Что будет дальше, угрозы?

— Родная, но ведь осталось подождать всего месяц… — продолжал увещевать я, по возможности мягко, но упорно настаивая на своем.

— Родной, если честно, я категорически не понимаю, зачем тебе дальше оставаться там. Скоро зима начнется. Ты собираешься и новый год встречать среди сугробов и медведей?

— Здесь нет медведей (ну, вообще-то есть, но я пока не встречал), и сугробы наверняка будут небольшие, вон какая теплая осень стояла. И нет, конечно, я не собираюсь встречать новый год здесь, но…

— Что «но»? Вот скажи мне, что «но»? Чем вы там с Андреем занимаетесь? (Ага, вот откуда ноги растут!) С недавних пор от него тоже двух связных слов не добиться: отвечает, как партизан на допросе в гестапо. Но ладно он, а теперь и от тебя я не слышу ничего, кроме «да», «но» и «видишь ли»! Я ведь волнуюсь за тебя, если ты еще не забыл, что у тебя вообще есть жена!

— Вера, ну что ты говоришь? Я прекрасно помню…

— Помнишь? Хорошо, что хотя бы помнишь. Раньше ты мне звонил через день, теперь, в лучшем случае, раз в неделю. Видимо, у тебя и так есть, чем заняться в этой милой деревеньке. В таком случае, не буду мешать.

— Ты мне не мешаешь! — я едва не сорвался в крик, но вовремя спохватился. — Просто мне нельзя возвращаться! Я не могу пока ничего объяснить, так как сам не разобрался еще, но сейчас я должен быть здесь, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Позвони, когда разберешься, тогда, может, пойму.

Я хотел было ответить, но в трубке раздались короткие гудки. Ну что за черт! И так ситуация, лучше не придумаешь, так теперь еще и Вера! Моя последняя опора!

Впрочем, в какой-то степени это справедливо… даосисты даже сказали бы, что закономерно. И причина сей малоприятной закономерности сейчас ждет меня дома — и не в Москве, а здесь — и готовит пироги с капустой.

Куда-либо идти почему-то расхотелось, но и просто стоять на обдуваемом холодным ветром берегу было глупо. Насобирав валявшегося там-сям сушняка, запалил небольшой костер и уселся возле него на старую самодельную скамейку. Когда-то мы с друзьями почти каждый летний вечер собирались здесь, точно так же жгли костры и болтали о самом разном, просиживая по полночи, а порой и до утра. Сейчас друзей рядом не было, но все равно я буквально каждой порой своего тела ощущал родство с этим местом, где провел лучшие дни своего детства.