Глубинка - [50]

Никогда раньше близкие мне люди не сталкивались с этой дрянью, и я не мог даже представить, что буду чувствовать, если подобное вдруг произойдет. Что буду делать. А что делать? Отомстить, и тем самым умножить зло? Оставить, как есть, и всю жизнь чувствовать себя бессильным ничтожеством? Ну уж нет. Я выведу тебя на чистую воду, животное. Ты у меня сядешь, обязательно сядешь, и я приложу все силы, чтобы тебя закрыли на подольше.

Я лежал на полке минут десять, стараясь выпарить из тела все злые мысли и вновь обрести хоть какое-то подобие душевного покоя. Успокоиться, успокоиться. Как там говорил доктор? Излишние стрессы ведут к ранним проблемам с сердцем, к инфарктам и инсультам. Стрессов в последнее время хватает, даром, что на природе живу. Так что лучше успокоиться: время платить по счетам еще придет.

Но, как часто бывает в жизни, мы не можем знать, сколько нам отведено времени. Потратив свои минуты на бессильное скрежетание челюстями, я не знал, что покой сегодня ко мне так и не придет. Просто не успеет. Моя импровизированная медитация оборвалась, даже толком не начавшись.

В предбаннике послышались негромкие шаги, затем со скрипом отворилась дверь, и вошла Аня. Обернутая в белую простыню, она села на край полка и закрыла глаза, подставляя лицо и тело набегающим от печки волнам тепла. Казалось, она уже забыла обо всем произошедшем, в том числе о нашем разговоре, и вообще не замечала моего здесь присутствия. Вряд ли так оно было на самом деле, но всем своим видом она показывала, что являет собой образец женщины, которую не так просто сломить.

А я смотрел на нее и тихо сходил с ума: как она была хороша в те минуты. Хороша и желанна. Все смешалось, все перепуталось. Обида, ревность, страх, стыд и вожделение образовали немыслимый коктейль, испить который — значило потерять рассудок. Я уже и не думал про Лопарева и месть ему. Я проклинал свое отшельничество и все его невольные последствия, проклинал себя за малодушие и Аню — за все те мучения, которыми она щедро меня одаривала в эту минуту. Я хотел обладать ею. Мой организм при виде полуобнаженной девушки просто-напросто взбунтовался и послал разум вместе с его доводами куда подальше. И чем, скажите, я лучше Лопарева?

А Ане, казалось, все было нипочем: она вытянула ноги — увидев ее белоснежные стройные икры, я не придумал ничего умнее, чем начать мысленно считать мертвых щенков — и, откинувшись назад, глубоко задышала полной грудью. Казалось, жаркий воздух должен был обжигать ее, но нет. Ничего более пошлого и сексуального я в жизни не видел: все, чего мне хотелось — это сорвать с нее эту чертову простыню и… Вот где-то в районе «и» космическим усилием воли я сумел себя притормозить. Просто заговорив с ней.

— Ты очень красивая.

Аня открыла глаза и недоуменно посмотрела в мою сторону, словно впервые увидев.

— Издеваешься?

— Совсем нет, — возмутился я. Вообще, пытаться отвлечься от девушки, делая этой самой девушке комплименты — не самая удачная идея. Но раз уж начал…

— Совсем да, — ответила она. — Я никакая. Так, фигура еще ничего, а все остальное — как принято говорить: «на троечку» или «с пивом потянет». Так вы говорите?

— Я так не говорю… — пробурчал я.

— Может, раньше говорил, не про меня, а про… — Аня оборвала сама себя на полуслове, а потом добавила. — Твоя жена красивая.

— Вера… — я специально назвал ее по имени, чтобы хоть как-нибудь сбросить напряжение, не прибегая к крайностям.

— Да. Я глядела фотографии у тебя в телефоне, пока ты спал. Вы хорошо смотритесь вместе.

— Да, Вера хорошая…

Аня в ответ только фыркнула.

— Хорошая… Странными словами ты называешь человека, которому клялся в верности. Я думала, любимые другими словами друг друга называют.

— Называют… — как ей так легко удается вгонять меня в конфузы? — Но зачем ты это говоришь?

— Не знаю. Я никогда не любила. И меня никто не любил.

Я сел на полок и тоже вытянул ноги. Они были кривые и волосатые — совсем не такие красивые, как у Ани. Впрочем, я и не претендовал.

— Ты еще очень молода… у тебя все впереди.

— А у тебя?

— У меня тоже, — я усмехнулся. — Только лет на десять поменьше уже.

— А ты мог бы меня полюбить, — Аня посмотрела мне прямо в глаза. — Если бы не был женат?

— Если бы я не был женат…

Если бы я не был женат… Девочка, ты играешь с огнем. Мы здесь не в той ситуации, чтобы кидаться словами. Мы оба загнаны по углам, и то, что ты на время перебежала из своего угла в мой, не дает тебе оснований думать, что это теперь и твой угол тоже. Мы лишь случайные попутчики, едем вместе до ближайшей станции, где разойдемся и больше не увидимся никогда. Просто в какой-то момент мы оказались рядом, вот и все…

Не устаю удивляться, каким быстрым бывает порой мой разум, как легко находит он ответы на самые сложные вопросы. Вот бы он всегда был рядом. Но где он сейчас, мой несчастный разум, чтобы повторить мне все вышесказанное?

— Аня, — уж лучше смотреть в глаза, чем на это молодое зовущее тело. — В любом из существующих миров, кроме нашего, я давно бы уже полюбил тебя. Но здесь и сейчас я могу любить тебя только, как сестру. Надеюсь, ты понимаешь меня.