Глубинка - [49]
Ходя в течение дня от дома к бане и обратно, я то и дело бросал взгляд на свою «Пенелопу». Скрывавший ее брезент покрылся ровным слоем опавшей листвы, колеса слегка ушли в мягкий грунт, кое-где в местах сколов краски уже виднелась ржавчина. Машина всем своим побитым и запущенным видом словно говорила мне: Давай уедем! Вернемся в Москву! Ты снимешь там квартиру на месяц, можно будет даже выйти на работу. Кто нас найдет? Там дом, жена… А здесь? Что держит нас здесь? Воспоминания о счастливом детстве? Шестнадцатилетняя девочка, которая тебе вообще неизвестно кто? Великая миссия по спасению Зуево?
Но каждый раз я проходил мимо, не поддаваясь на безмолвные увещевания одинокой легковушки. Наконец, от соблазна подальше, я обставил ее старыми ящиками и досками, валявшимися возле бани. Куски рваного целлофана довершили маскировку. Если еще снежком сверху присыплет, то никто и не догадается, что под кучей древней рухляди спрятана машина.
Вечером во вторник я решил устроить себе баньку: прогреться, расслабиться. В виду недоступности медицинского обслуживания требовалось тщательно следить за своим здоровьем, пресекая все болезни еще на стадии их зарождения. И, конечно, в подобной ситуации баня была незаменимой вещью.
Всю вторую половину дня я регулярно подбрасывал дровишки в ревущий под котлом огонь. В конце концов, вода забурлила, а воздух накалился так, что волосы начинали трещать. Температура, что надо! Жаль, что веника нет: хотя, я и не очень люблю эту забаву, сейчас бы в охотку попарился березовым или дубовым.
Но не успел я поудобнее устроиться задом на раскаленной лавке, как за стеной послышалось знакомое чертыханье старого мотоциклетного движка. Чертыхнувшись в ответ, я спешно оделся и выскочил наружу. Приехала моя красавица! От радости хотел было ее обнять, но, увидев вблизи, невольно отпрянул.
— Что, так совсем не нравлюсь? — Аня скинула с плеча большой рюкзак. — Уже не нужна?
— О чем ты говоришь? Конечно, нужна… Ну, то есть, конечно, заходи… — я хотел взять у нее сумку, но она небрежным жестом отпихнула меня и прошла в дом.
В электрическом свете видимость была лучше, чем на улице, в вечерних сумерках. И я понял, что зрение меня не обмануло: под правым глазом девушки ярко переливался всеми оттенками фиолетового большой круглый синяк. Еще я увидел, что у Ани дрожат руки, а, наклонившись, чтобы снять обувь, она поморщилась, как от боли. Что же стряслось?
— Я ушла из дома, — просто ответила она на мои осторожные расспросы. — Мне надоело.
— Что надоело? — насколько я знал, Аня не была склонна к пустословию: раз она говорит, значит, действительно ушла. И откуда этот синяк? — Кто тебя так?
— А что, если скажу, пойдешь морду бить? — она с вызовом посмотрела на меня, но я выдержал взгляд. — Ну, Лопарев.
— Лопарев… — я почувствовал, как во мне поднимается клокочущая злоба. — Лопарев… снова Лопарев. Что ты ему сделала?
— Спать с ним отказалась. Надоел. Как нажрутся с Мишей, так он сразу ко мне, пока Миша в отключке, — от ее будничного тона веяло таким равнодушием и обыденностью, что я на миг потерял дар речи.
— Так ты…
Аня вскинула руки.
— Так, друг, давай только без этой твоей столичной утонченности и манерности. Лучше сразу определимся, чтобы потом не было вопросов друг к другу. Да, я давно уже не девочка и иногда сплю с мальчиками. Да, иногда я сплю с Лопаревым. Точнее, спала. В первый раз он меня особо не спрашивал, во второй тоже, а потом мне уже все равно было. До сегодняшнего дня. Сегодня они опять надрались, а вдогонку накурились, Сергей какую-то дрянь принес. Он снова полез ко мне, но я вырвалась. Тогда он избил меня. Я сбежала через окно, взяла мотоцикл и приехала сюда. Вот и вся история. Не надо на меня так смотреть. Если я тебе теперь неприятна, скажи, и я уеду.
Что я мой ей на это ответить? Ну да, я взрослый человек, и не должен придавать значение подобным вещам… Мы все взрослые люди. Но почему вдруг так погано стало на душе? Не из-за Ани ведь: вот она стоит прямо передо мной, такая же, как и всегда, и мое отношение к ней нисколько не изменилось… Но что же тогда не так?
— Ты всегда можешь остаться здесь… И не только здесь, а в любом месте, которое я могу считать своим домом, — только и смог ответить я.
— Спасибо.
— Ты позволишь, я отлучусь полчаса? Там просто баня стынет, я весь день ее топил…
— Конечно, иди, — Аня положила рюкзак на кресло. — Я пока переоденусь.
Наверное, даже если бы я узнал, что дом вот-вот взлетит на воздух, то испытал бы меньшее желание покинуть его, чем сейчас. Нужно было на время остаться одному, остаться наедине с самим собой, чтобы понять, почему от слов этой девочки мир вдруг покатился кубарем под откос.
Раскаленные камни с шипением приняли первую порцию кипятка. Я разделся, но в какую-то секунду решил не снимать плавки. Казалось, в тот момент я стыдился собственной половой принадлежности и стремился сделать все, чтобы ничто мне о ней не напоминало. Мне было стыдно за весь мужской род и за само разделение людей на мужчин и женщин, которое одним своим существованием порождает ненависть и насилие. Еще один повод для ненависти и насилия.
После событий, описанных в «Глубинке», прошло полтора года. Филипп Лазарев живет своей жизнью, которая ничем не отличается от жизни окружающих его людей. Возможно, его это не очень устраивает, правда, пока не настолько, чтобы высказывать подобные мысли вслух. Но в один прекрасный день все меняется, и наш герой… Точнее, не так. Все поменялось гораздо раньше, просто нашему герою об этом не сообщили. Не посчитали нужным. Почему? Может, он уже и не главный герой вовсе? А кто же тогда главный? Надо разобраться.
Третья книга о похождениях неунывающего обывателя Филиппа Лазарева, а также его старых и новых друзей. По воле неумолимого начальства наш герой вынужден отправиться в небольшой провинциальный городок, где ему суждено встретить новые загадки, пережить опасности и потрясения, познать себя, а главное — познакомиться, возможно, с самым неординарным человеком из всех, с кем только может свести Его Величество случай. И в этот раз всё будет достаточно серьезно, чтобы на время отложить шутки в сторону.
Асфальтовая пустошь – это то, что мы видим вокруг себя каждый день. Что в суете становится преградой на пути к красоте и смыслу, к пониманию того, кто мы и зачем живём. Чтобы вернуть смысл, нужно решиться на путешествие. В нём вы встретитесь с героями из других времён, с существами мифическими и вполне реальными, дружелюбными и не очень. Посетите затерянную в лесу деревню, покрытый льдами город и даже замок, что стоит на границе измерений. Постараетесь остаться собой в мире, который сошёл с ума. А потом вернётесь домой, взяв с собой нечто важное. Ну что, вы готовы пересечь пустошь? Содержит нецензурную брань.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)