Глобальная экономическая история. Краткое введение - [28]
Серебро, как основной экспортный товар, имело огромные недостатки, не позволившие Мексике и Андам встать на североамериканский путь экономического развития. Во-первых, оно было инфляционным товаром. Экономики Перу и Мексики основывались на чеканке монеты. Поэтому увеличение ими поставок серебра привело к резкому взлету цен и зарплат выше мирового уровня. Например, в Мексике пшеница стоила в ю раз больше, чем в Амстердаме. Уровень заработной платы в Мексике был в два раза выше, чем в Италии или в Индии, а заработная плата в Андах вдвое превосходила мексиканский уровень. Устойчивый характер этих различий был обусловлен исключительно высокими транспортными издержками, наложенными метрополией торговыми ограничениями, ставшими заградительным барьером на пути дешевого импорта (при этом контрабанда оставалась «вечной» проблемой) и высокими издержками производства в самой Испании. Наконец, добыча серебра сама по себе создавала не слишком много рабочих мест. В 1597 г. на мексиканских серебряных рудниках работали 9143 человека, а в Потоси в 1603 г. — 11000-12 000 человек. Впоследствии, примерно к 1790 г., занятость снизилась до 4959 человек>30. По сравнению с количеством рабочей силы in toto, количество трудящихся, занятых добычей серебра, было незначительным. Производством и поставками сельскохозяйственной продукции в Северную Америку занимались гораздо больше людей. В-третьих, большая часть дохода, который приносили серебряные рудники, доставалась ограниченному кругу их частных владельцев, а не распределялась между жителями колоний. Тем самым добыча серебра способствовала исключительно высокому уровню неравенства в Латинской Америке.
В отличие от северных соседей (модель Северной Америки) Мексика не относилась к экономикам, деятельность которых основывалась на вывозе важнейших сырьевых товаров. В 1800 г. экспорт составлял всего 4 % ВВП>31. Большинство отраслей мексиканской экономики поставляли продукцию исключительно на внутренний рынок. Таким образом, распределение дохода в Мексике подчинялось законам, существенно отличавшимся от тех, которые «правили бал» в английских колониях. В Северной Америке труд и капитал «втягивались» в колонии для того, чтобы использовать имевшиеся экспортные возможности, а уровень доходов определялся Англией, в которой колония должна была конкурировать за новых поселенцев и инвестиции. В Мексике уровень заработной платы определялся внутренними факторами, такими как принудительный труд индейцев, равновесие земли и рабочей силы, а также эффективность экономики. В период сокращения численности населения (до 1650 г.) важнейшими из них были первые два фактора, а в период роста численности населения решающая роль перешла к третьему.
До 1650 г. Мексика была образцом общей для многих доиндустриальных экономик матрицы, в соответствии с которой численность населения и уровень заработной платы обратно пропорциональны друг другу. На момент появления испанцев (1520-е гг.) численность коренного населения была очень высокой, а плата за труд находилась на низком уровне (рис. 16). Во время правления конкистадоров заработная плата снизилась сильнее, чем уровень, обусловленный численностью населения. Следствием резкого сокращения численности коренного населения стал рост реальной заработной платы (несмотря на попытки принуждения индейцев к труду). В середине XVII столетия ее уровень сравнялся с уровнем прожиточного минимума. Это означало, что занятый полное время работник имел возможность содержать семью, обеспечивая ей минимальный уровень комфорта>32.
После 1650 г. численность населения Мексики увеличилась с 1–1,5 млн человек до б млн человек в 1800 г. В этот период произошло событие огромной важности — была нарушена обратно пропорциональная связь между численностью населения и уровнем заработной платы. Последняя, несмотря на растущую численность населения, превысила прожиточный минимум в два раза. Одновременное увеличение предложения труда и заработной платы может происходить только в том случае, когда спрос на рабочую силу возрастает быстрее, чем предложение. Повышение спроса на труд отражало рост производительности в различных сферах экономики. В трансформации сельского хозяйства важную роль играла интеграция европейских культур и скота (пшеница, овцы, крупный рогатый скот) и местных культур (кукуруза, фасоль, тыква, красный стручковый перец). Появление европейских тягловых животных (лошади и мулы) произвело настоящую революцию в сфере перевозки грузов. Толчками к развитию мануфактурного производства стали изготовление новых товаров (шерстяные ткани) и концентрация различных производств в определенных регионах, что способствовало углублению разделения труда. Все перечисленное выше отличало английское промышленное производство и обусловило его преимущество над американским с точки зрения производительности труда, ставшее барьером на пути к созданию обрабатывающих предприятий в колониях. Напротив, изоляция Мексики и Анд и их значительное по численности население открыли возможность развития здесь обрабатывающих производств. В то же время рост экономики Латинской Америки происходил в условиях испанского колониального правления. Но далекая от либеральной политика Испании не стала сколько-нибудь существенным препятствием на пути экономического развития ее американских колоний.
Сказать, что величайший экономический эксперимент в истории — коммунизм в СССР — стал и крупнейшим провалом, означает лишь очередную попытку выразить мысль, которая для многих является очевидной. Однако Роберт Аллен в своей работе приводит совершенно иную, поразительную интерпретацию этого исторического феномена, утверждая, что экономика Советского Союза стала одной из наиболее успешных развивающихся систем XX века. К столь провокационному выводу его приводит пересчет показателей национального уровня потребления, а также использование в рамках проведенного анализа экономических, демографических и компьютерных имитационных моделей, позволяющих спрогнозировать альтернативные варианты экономического развития страны, то есть дать ответ на основополагающий вопрос истории «а что, если?».
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые публикуемая на русском языке книга «Резня в Армении» написана бедуином, арабом из Сирии Файезом эль-Гусейном. Очевидец геноцида армян во время Первой мировой войны в Османской империи, Файез эль-Гусейн записал свои воспоминания в 1916 г., когда еще свежи были в памяти подробности увиденной им трагедии. Как гуманист он считал своим гражданским долгом свидетельствовать для истории. Но прежде всего он как глубоко верующий мусульманин хотел защитить «исламскую веру от возможных обвинений в фанатизме со стороны европейцев» и показать, что ответственность за содеянные преступления несет атеистическое правительство младотурок. Публикация содержит обширное введение Дж.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.