Глобальная экономическая история. Краткое введение - [25]
Данные, приведенные на рис. 15, позволяют предположить, что результаты экономического развития Новой Англии были менее удовлетворительными. В начале XVIII столетия заработная плата в Массачусетсе соответствовала лондонской, но была ниже, чем в Пенсильвании. Несмотря на то что для специалистов по американской истории Массачусетс является знаковым местом, экономика колонии покоилась на довольно шатких основаниях, так как ей всегда не хватало важнейших сельскохозяйственных товаров. Основой экспорта были рыба, домашний скот, китовый жир и изделия из дерева, включая морские суда. Жители Новой Англии создали крупную судостроительную отрасль, обеспечивавшую получение крупных доходов и весьма раздражавшую английских меркантилистов, так как колония в данном случае конкурировала с метрополией. Расширение производства в этих видах деятельности требует времени; поэтому спрос на рабочую силу в Новой Англии повышался медленнее естественного прироста населения. В результате уровень заработной платы «просел» и колония непрерывно теряла население.
Несмотря на то что тезис о важнейших сырьевых товарах был предложен для объяснения экономического развития Канады, наилучшей его иллюстрацией являются «сахарные» колонии в Вест-Индии. Впервые европейцы познакомились с сахарным тростником в Палестине, во время крестовых походов. После того как они были вынуждены оставить Ближний Восток, производство переместилось на Кипр, а впоследствии сахарный тростник выращивался на островах в Атлантическом океане. Поворотным пунктом в производстве сахара стал 1485 г., когда португальцы захватили остров Сан-Томе, где сахарный тростник впервые стал выращиваться на крупных плантациях с использованием труда африканских рабов. Впоследствии эта система была внедрена в Бразилии и в Вест- Индии. Как оказалось, эти плантации способны были приносить огромные прибыли. В XVII–XVIII вв. Барбадос, Ямайка, Куба и Сан-Доминго (ныне Гаити) были одними из самых богатых мест в мире.
В Вест-Индских колониях выращивался сахарный тростник и другие культуры, такие как кофе. Произведенная продукция экспортировалась в Европу. Необходимый капитал предоставлялся европейскими инвесторами, а в качестве рабочей силы использовались африканские рабы, труд которых обходился гораздо дешевле, чем труд иммигрантов из Европы. Смертность на плантациях сахарного тростника была очень высокой, а новые рабы были настолько дешевы, что убыль заменялась новыми покупками, а не естественным приростом. Например, всего в Британскую Вест-Индию было ввезено 4 млн рабов, но в 1832 г. после отмены рабства свободу получили лишь 400000 человек. Размер колониальной экономики определялся объемом экспорта. Например, на Ямайке в 1832 г. экспорт сахара, кофе и других тропических продуктов добавлял к доходам острова примерно 41 %>22. Остальной вклад приходился на виды деятельности, связанные с обеспечением плантационного хозяйства (производство продуктов питания для рабов, другие поставки, морские перевозки и другие транспортные услуги, поддержание закона и порядка, а также жилье для обслуживающего персонала), или потребительские расходы плантаторов на содержание домашних слуг и поместий. Расходы плантаторов в колониях составляли лишь малую часть их доходов. Большая часть прибыли обычно репатриировалась в Англию, а не инвестировалась на Ямайке.
Многие черты Вест-Индского плантационного хозяйства были воспроизведены в южных колониях будущих США. На юге культивировались ценные сырьевые товары, такие как рис и индиго (Южная Каролина) и табак (Виргиния и Мэриленд). Первоначально на плантациях трудились английские сер- венты (обязанные выполнять оговоренную работу в качестве платы за ранее оказанную услугу), на смену которым в конце концов пришли африканские рабы. Южные колонии были богаче северных. Они привлекали большее количество поселенцев, и в них завозилось основное количество рабов.
Колония Южная Каролина, например, была основана в 1670 г. Однако поселенцы столкнулись с недостатком «сырьевых товаров, которые пользовались бы спросом в Европе, за исключением небольшого количества кож и шкур, приобретавшихся у местных индейцев, а также небольшого количества кедровой древесины, которыми заполнялись трюмы кораблей, перевозивших грузы в Лондон»>23. В следующие несколько лет колонисты искали возможности производства различных важнейших сырьевых товаров и в конечном итоге остановились на выращивании риса. Экспорт этой культуры увеличился с 69 фунтов в расчете на колониста в 1700 г. до 900 фунтов в 1740 г.>24 Одновременно количество ввозимых рабов возросло с 275 до 2000 человек в год в течение следующих нескольких десятилетий.
Эксперименты с различными агротехническими приемами позволили наполовину увеличить производительность земли и труда. Социальная структура прибрежных областей, специализировавшихся на выращивании риса, все больше напоминала структуру Вест-Индских «сахарных» островов. Экспорт добавлял более 30 % к совокупному доходу побережья.>25 Экономика колоний вращалась вокруг риса точно так же, как на Ямайке — вокруг сахара. Их население становилось преимущественно черным.
Сказать, что величайший экономический эксперимент в истории — коммунизм в СССР — стал и крупнейшим провалом, означает лишь очередную попытку выразить мысль, которая для многих является очевидной. Однако Роберт Аллен в своей работе приводит совершенно иную, поразительную интерпретацию этого исторического феномена, утверждая, что экономика Советского Союза стала одной из наиболее успешных развивающихся систем XX века. К столь провокационному выводу его приводит пересчет показателей национального уровня потребления, а также использование в рамках проведенного анализа экономических, демографических и компьютерных имитационных моделей, позволяющих спрогнозировать альтернативные варианты экономического развития страны, то есть дать ответ на основополагающий вопрос истории «а что, если?».
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые публикуемая на русском языке книга «Резня в Армении» написана бедуином, арабом из Сирии Файезом эль-Гусейном. Очевидец геноцида армян во время Первой мировой войны в Османской империи, Файез эль-Гусейн записал свои воспоминания в 1916 г., когда еще свежи были в памяти подробности увиденной им трагедии. Как гуманист он считал своим гражданским долгом свидетельствовать для истории. Но прежде всего он как глубоко верующий мусульманин хотел защитить «исламскую веру от возможных обвинений в фанатизме со стороны европейцев» и показать, что ответственность за содеянные преступления несет атеистическое правительство младотурок. Публикация содержит обширное введение Дж.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.