— Проходи!
— Спасибо.
Ямато расположился на стуле и посмотрел на свисающую с потолка черную ткань, напоминающую стенки палатки.
— Я слушаю тебя, Ямато Исикава, — потянул слова зрячий и медленно моргнул. — Меня зовут господин Баба. Ты можешь задать любые вопросы, а я постараюсь найти на них ответы.
— Но разве вы не должны начать с представления пройденного обучения? Зрячие обладают разными способностями, и мне хотелось бы понять, каким образом я получу информацию.
— Тс-с-с-сс! — Баба приложил палец к губам. — Успокойся и поменьше думай. Очисти голову от рационального и просто задай вопрос… Кто или что тебя интересует?
— Её зовут Мила.
— Чувствую, что ваши судьбы сильно переплетены, — тут же сказал Баба, глядя Ямато в глаза.
Парень промолчал, пытаясь нащупать фоновую энергию, которая присуща подобным местам.
— Она жива…
Ямато нахмурился.
— … была. До недавнего времени. И теперь ты хочешь знать, что с ней? Простила ли она тебя?
— Точно, — Ямато наклонился ближе.
Господин Баба принялся перекладывать предметы. Похоже, предыдущая комбинация клык-рог-чашка-хвост предназначалась для обозрения живых. Закончив тасовать магические предметы, Баба закрыл глаза и пять раз прочитал мантру «Ом». После третьей «Ом» Ямато тоже закрыл глаза, как ему приказали. Несколько минут он просидел слепым, слушая поясняющие фразы господина Бабы о пересечение миров, энергетическом шлейфе и пространственной дыре обозрения. В конце концов он нашел Милу и сказал, что с ней всё в порядке. Она прощает Ямато и любит его. Мила попросила передать привет родителям и сказать, что любит их. Ямато сказал, что обязательно передаст, хотя лучше, чтобы она поискала их где-нибудь поблизости, а то общение живые-мертвые-живые-мертвые, напоминало Ямато «глухой телефон». Мила сказала, что будет ждать Ямато, но ему не нужно спешить, так как её время — вечность. Она хотела добавить ещё что-то, но силы у господина Бабы закончились. Глубоко дыша, он вытер рукой лоб и отпил из серебряной чашки:
— Связь с умершими отнимает много сил, а возраст у меня уже не тот… она хотел сказать что-то важное…
— Правда?!
— Я могу попробовать погрузить тебя, — сказал Баба. — Создать прямую связь ваших энергетических оболочек, и, если повезет, ты сможешь не только услышать, но и почувствовать её. Прикоснуться к коже, учуять запах… обнять…
— Ого.
— Погружение — один из самых сложных приемов для созерцателя. После подобного нам приходится отдыхать несколько дней, а в худшем случае — целую неделю. Хотя должен предупредить — и это не гарантирует связь. Переплетенная ткань между мирами живых и мертвых слишком запутанная, чтобы…
— Сколько это стоит?
— Деньги не имеют значения, — ответил Баба, отодвигая в сторону четки. — Точную сумму скажет моя помощница после сеанса.
— Отлично.
Господин Баба попросил Ямато положить руки на стол. На сей раз он использовал более мощные мантры «АУМ» и «РАМ». Приоткрыв левый глаз, Ямато заметил, что черная ткань, являющаяся стенами комнаты, затряслась, а по ногам потянуло ветерком. Господин Баба положил свои влажные руки на руки Ямато и весь затрясся, а после пары самых затянутых «АУМ» закашлялся. Погружение затянулось на пять минут, после чего господин Баба убрал руки:
— Похоже, Ямато…, - начал он.
Ямато вдруг дернулся и выпрямил спину, будто проглотил лом. Тело его стало раскачиваться из стороны в сторону, а веки немножко дрожать. Он улыбнулся и что-то беззвучно прошептал. Отклонился назад, затем подался вперед. Правая рука оторвалась от стола и направилась к господину Бабе. Будто плывя в плотном растворе и колыхаясь, она преодолела расстояние между Ямато и Бабой, замерла в десяти сантиметрах от его лица. Баба стал немного похрипывать и широко раскрыл глаза. В серебряной чашечке как назло остался лишь красный ободок, а он бы не отказался смочить горло.
— Привет, дорогой, — прошептала Мила из тела Ямато.
Рука Ямато двинулась дальше и погладила Бабу по щеке. Вверх-вниз, а затем отъехала чуть в сторону и вдарила смачную пощечину. Челюсть у Бабы упала почти до самого стола, а рука Ямато продолжала хлестать его то внутренней, то наружной сторонами ладони по левой и правой щекам. Раздалось семь смачных шлепков, прежде чем, господин Баба вскочил и отошел от стола. Ямато открыл глаза, посмотрел на руку, потом — на раскрасневшуюся морду господина Бабы:
— Просите, пожалуйста, господин Баба, — Ямато прижал руки к груди. — Мила у меня такая вспыльчивая.
— Да как ты…
— Всего доброго.
На выходе девушка с прической улья попыталась взять с Ямато плату за сеанс погружения, но Ямато сказал, что сполна отблагодарил господина Бабу за его работу, и ушел.
Домой Ямато вернулся с сумерками. Из метро он предусмотрительно вышел через другой выход, чтобы случайно не встретиться с друзьями у автомата-груши. Пошел к дому по параллельной улице. Всё время, проведенное в метро, и оставшийся кусочек до дома Ямато отмечал разрастающееся разочарование. Сначала опустошенный или заведомо пустой храм, а теперь — господин Баба. И то, и другое было открыто и доступно для всех. Баба и вовсе записывал клиентов через сайт, где набралось более сотни положительных комментариев касательно его работы. Опустошённый храм и липовый Баба чувствовали себя довольно неплохо, а значит — пользовались спросом. Так и не сумев ответить себе на вопрос: «почему?», Ямато пришел к дому.
