- И что?
- Это было совсем не то. Живая мягкая игрушка. Весёлая, смешная - и без признака того интеллекта. Бессмысленные голубые глазки. Кукла. Он меня раздражал. Мама все удивлялась: "Ну неужели тебе не нравится, посмотри же, какая пусечка!" И в конце концов забрала его к себе, а позже и в Зиргу с собой увезла. А я была рада избавиться. Все ему умилялись, а у меня ну ни капельки тёплого чувства не было к этому коту - а ведь и чёрствой показаться тоже не хотелось, понимаешь? А потом, - Даша усмехнулась, - в пору, как говорится, юношеского максимализма, я подметила как-то, что среди людей тоже бывают дикие коты и домашние. Дикие, правда, реже встречаются. Тем не менее, я стала для себя вести классификацию. Теперь, конечно, скорее в шутку. Но ты - точно дикий кот, определённо. Обиделся?
Я пожал плечами.
- Определение мне нравится. Но возможно, ты ошиблась.
- Вряд ли.
- Всё очень просто, Даша. Выкинь того котёнка на улицу - и если он не погибнет, он станет диким котом.
- Нет, - возразила она очень серьёзно. - Вот это - нет. Или ты просто не понял, о чем я говорю. Это качество - оно врождённое, не приобретённое. Не способность выживать, нет, а... Стремление к свободе, что ли? К абстрактной свободе ценой конкретных потерь. Я плохо объясняю, да?
- Очень непрактичное качество.
- Непрактичное, верно. Не о теплом гнёздышке мечтать... Иным и не объяснишь.
Даша замолчала. Смотрела перед собой, хмурила брови, я понял - сердится. А ведь началось всё вроде бы с шутки.
Куда-то не туда завёл нас этот разговор.
Я спросил осторожно:
- А себя ты к кому относишь?
- Я? А я кошка. - Даша улыбнулась, разом стряхивая хмурость. - А это совсем другое дело, знаешь ли. Кошка может быть и домашней, но она всегда сама по себе.
- Дискриминация по половому признаку.
- Ага. Показывай, куда ехать, умник - мы уже в твоём районе, если ты не заметил.
- Заметил. Пока прямо. И сбавь скорость, тут ограничение. Знаешь, мне ты всегда казалась больше похожей на воробья.
- Почему на воробья? - опешила Даша.
- На дорогу смотри. Здесь направо. Потому что взъерошенная, непоседливая и недоверчивая, и комм у тебя чирикает. Вон к тому дому подъезжай.
- Таких комплиментов мне ещё не говорили, - протянула Даша обескураженно, останавливая машину перед домом.
- Ты похожа на воробья, - пояснил я негромко, - потому что тебя очень хочется взять в руки - и очень боязно спугнуть. А по комплиментам я не специалист, боюсь, соскучишься и упорхнёшь. Пошли лучше с мамой знакомиться.
- Подожди, - Даша решительным движением повернула к себе стебелёк салонного оптического датчика, уставилась на экран. - Я что, и впрямь такая встрёпанная?
Ну вот. Разве я хоть слово сказал о её причёске?
***
Мама встретила нас уже в гостиной, и признаки недавних слез на её лице мог бы заметить только очень внимательный человек. Поджатые губы свидетельствовали о том, что для меня был приготовлен холодноватый приём - но при виде Даши в маминых глазах заиграли огоньки, лицо расцвело улыбкой. Церемонию знакомства вкупе со взаимным обменом комплиментами можно было смело заносить в любой учебник светского этикета. Да, мама всегда умела не ударить в грязь лицом; Даша тоже не сплоховала. Подсыпал каких-то словесных реверансов Каминский; Роман обошёлся приветствием, зато украдкой из-под стола показал мне оттопыренный большой палец. Я даже почувствовал себя неловко в какой-то момент - будто обманул семейство, с таким радостным и однозначным энтузиазмом было всеми воспринято Дашино появление. Впрочем, сама девушка, похоже, против такой реакции не возражала - и наверное, это стоило считать добрым признаком.
Мы замечательно провели время. Даша откровенно наслаждалась всеобщим вниманием, я - тем, что не попал в фокус этого внимания. Мне было просто хорошо: хорошо смотреть на Дашу, радостно хохочущую над шутками Каминского, на маму, разрумянившуюся и помолодевшую от смеха, на в кои-то веки улыбающегося до ушей Романа. Давно я не чувствовал себя так беззаботно хорошо. Я даже подумал в какой-то момент - может быть, вот это-то и есть счастье, и ничего другого человеку, по большому счёту, не надо?
