Глазами волка - [55]

Они устроили привал возле скального обломка, похожего на плавник исполинской акулы. Внизу — тощая долина, тоненькая лента ручья сверкает на полуденном солнце, словно лезвие стального кинжала.

Телеги поставили вокруг костра, чтобы получилось простейшая крепость. Волки набились внутрь и разлеглись, навострив уши. Теперь Лик и Маэс могли обозреть своё воинство — может и не грозное, но вполне опасное.

Никто не говорил, но все понимали — летом легче выжить, и войны тоже начинаются летом. Скифская кровь бурлила в сердцах и щипала горло. Каждый изгнанник понимал, что что он хочет войны — но пока к ней не готов.

Маэс сначала посмотрел в долину, потом на другую сторону. Он по прежнему не видел места для волчьего города.

Сами боги создали Таврийские горы словно в насмешку над человеческими притязаниями.

Вся степь знает, что проще добраться от Новой столицы до пределов Гипербореи, где свернувшееся моря и вечная ночь, чем пройти от неё же на юг, через Таврийские горы к морю.

Гаваней здесь мало. Туда легче попасть с моря, чем с суши. Есть несколько больших и удобных, в открытых долинах, туда ведут удобные дороги. Но в этих уже стоят высокие стены Херсонеса, Калиены и Пантикапея. Приблудным волкам там не рады. А кроме этих бухт, по всему побережью — скалы, скалы и скалы.

Между тем в животах словно камни поворачиваются. Все уже привыкли пусть к бросовой, но городской пище. И все хотят рыбы. Но к солёной воде не подойти. Там, за хребтом, высокие скалы обрываются в море. Волны пенятся и облизывают бесплодные россыпи гальки и валунов.

День за днём изгнанники плутают между степью и морем, мимо складчатых белых скал и головокружительные обрывы. Где-то здесь есть деревеньки народа тавров, но им пока не встретилась ни одна. Наверное, это к лучшему.

Тавры — тоже скифского рода, их наречие похоже на говоры южных пастбищ. Но жизнь на бесплодных кручах слишком высушила и закалила это племя. В маленьких деревушках, что притаились среди топких зелёных долин, едят рыбу с козьим сыром и презирают спокойную жизнь горожан.

Обычный скиф — мирный скотовод, пока не упьётся мёдом или не найдёт повод для набега. А тавр постоянно воюет, это стало его привычкой. Если не нужно прятаться, и не на кого нападать, деревни воюют друг с другом.

К счастью для степных, царских скифов, у тавров плохо с оружием. Цари Метории под страхом смерти запретили продавать им руду из пантикапейских рудников, а на гирканские мечи нет денег. Но пиратствовать у берегов и грабить на Рыбной и Новой Дорогах можно и с деревянным оружием.

Конечно, захватывать эти места — мелкая и утомительная работа, словно вшей ловить. Даже гордый Палак не станет тратить на это время. Наверное, среди раскрашенных скал можно найти несколько удобным бухточек. И к ним можно проложить удобные дороги, если пригнать достаточно рабов и ждать десяток лет. Но проще захватить Херсонес, Ольвию или Калимену. Туда уже проложены дороги, удобные для торговцев и армий, там обустроены порты и нет нужды выжигать соседние разбойничьи деревеньки.

— Не видно что-то места для твоего города,— заметил Лик.

Маэс мотнул рыжими кудрями.

— Нам теперь нигде нет места,— процедил он,— Вот увидишь, меотийцев тоже предупредили. Одна дорога — в степь.

— Ты знаешь, что в степь нельзя. Там — смерть.

— Тут, похоже, тоже смерть.

— Здесь смерть идёт за нами. А в степи она уже победила.

— Можно… поднять мятеж. Вот увидишь, этот Палак не только неврийцев раздражает.

— Мы уже подняли один мятеж.

Маэс перевёл взгляд на юг, словно надеялся разглядеть за стеной скал синий морскую гладь.

— Не будет у нас счастья на этом проклятом полуострове,— сказал он,— Может, за море пойдём? За морем есть и другие города, там тоже нужны наёмники.

Лик тоже думал, не отплать ли прочь. Куда-нибудь в Асию. Асия — это интересно, но плаванье внушало тревогу.

Море окружает полуостров с запада и юга. Га востоке гниют заболоченные берега и мутные воды Меотийского озера. Пройти по суше можно только северными перешейками, где Песчаные мысы. Ещё с киммерийских времён там просто так не пройдёшь. Так что единственный путь прочь — по воде, и Лику этот путь не нравился.

Юный невриец никогда не был в море, и не доверял этой стихии. Вода красивая, а пить нельзя. Уже это пугает. Искупаться — нормально. Но плыть куда-то на хрупком кораблике, когда зависишь от течений и бурь, — это совсем не по-человечески. И дажемудрый Анахарсис сомневался, к живым или мёртвым отнести матросов и путешественник..

— Говорить не о чем,— отрезил Лик,— Даже море нас сейчас не спасёт. Кораблей у нас всё равно нет. Что бы мы не решили, корабли у нас от этого не появится.

— Вдруг кто-то согласится нас перевести?

— Ты знаешь этого человека?

— Мало ли… Сейчас у всех друг к другу обиды.

— Хорошо, пусть мы доплывём. Лапками грести будем. Вышли на берег — что дальше? Куда мы там пойдём? К твоим любимым геополитам? Если они уцелели, то только в горах вроде этих. И живут там не лучше, чем здешние тавры.

Маэс задумался. Потом, словно смирившись с неизбежным, произнёс:

— Я думаю, у них даже этого не получилось. Горы заняты. Там галаты.