Глазами волка - [36]

38

Лик взглядывался в её глаза. Но они не дрогнули. Всё такие же глубокие, тёмные, чуть насмешливые.

Похоже, Милето говорит правду. Или хотя бы верит в то, о чём говорит.

— Откуда вам это известно?— пробормотал юноша.

— Видишь, волк, и от женщины польза бывает.

Мелито сделала рукой незнакомый жест. Молчаливая девочка подошла к Лику и протянула ему чашу.

— Что?— не понял Лик.

— Выпей, милый, выпей.

Юный невриец принюхался. Судя по аромату, это было тёмное вино. Похоже на вино, что подавали на пиру, но запах отличается. Наверное, другой сорт.

— Я не пью неразбавленное,— сказал Лик.

— А почему говорят, что пить неразбавленное — это скифский обычай?

— Неразбавленным пьют мёд. Это другое.

— Боишься, что соплеменники прикончат, как Скила и Анахарсиса?

— Боюсь впасть в безумие и не вернуться.

— Разве вы, скифы, не впадаете в безумие, когда плясать у костров?

— Такое безумие нам привычно. И за нами присматривают жрецы, чтобы душа не улетела слишком высоко.

— Я попрошу Сагилла за тобой присмотреть.

— Сагилл сейчас занят. Прошу, расскажите мне про Ольвию!

— Разбавь ему,— приказала Мелито. Когда она говорила с рабыней, голос у неё становился холодным и непреклонным. Казалось, каждое слово было выковано из металла.

Девочка поднесла кувшин и долила воды. Кубок чуть заметно потяжелел, но вино по-прежнему казалось густым, словно кровь.

— Ты бывал в Ольвии?— быстро спросила Милето.

— Нет, никогда.

— Пей!— теперь этот голос приказывал.

Если это поможет узнать больше — стоит подчиниться.

Лик принял чашу и начал пить. Глоток за глотком, кислая жидкость падала в желудок и вспыхивала в крови мириадами искорок.

...Всё.

Лик оторвал от губ край опустевшего кубка и выдохнул. Его немного мутило. Тяжёлые каменные стены покачивались перед глазами, как будто комнату подвесили на верёвке.

Служанка забрала опустевший кубок.

— Что скажешь, волк?— осведомилась Мелито.

— Всё… хорошо.

— Что же хорошего?

— Святотатец… Палак… в Ольвии. Пока он там… он не придёт сюда.

— Ты так ждёшь его, что только о нём и думаешь.

— Да… чтобы убить его. И пить вино… уже из костяной чаши.

— О…

Барабан!

Барабан проснулся!

Это Ифито! Она бьёт, бьёт, бьёт…

— Что случилось?— спросила девушка,— Тебе плохо?

— Там…— лицо неврийца взмокло,— на арене… что-то.

Мелито нахмурилась. Теперь и она различила удары. И ритм ей был явно не по душе. По очаровательному лицу пробежала брезгливая тень.

— Вот и выяснилось,— прошептала девушка.

Тихо, бесшумно даже для чутких ушей ликантропа, она поднялась с ложа. На пряжках сандалий сверкнули золотистые бериллы-гелиодоры.

Девочка-служанка шагнула к ней, с кубком наготове. Лик повернул голову в угол и убедился, что амфора осталась на месте.

Получается, амфора — собственность города. А кубок — нет. И девочка — тоже нет. Только зачем он об этом думает? Ответа тоже нет...

Мелито приняла кубок и опрокинула в рот вино. Прямо так, неразбавленным.

— Я… пошлю за тобой,— прошипела она,— Потом, когда ты будешь мне нужен.

И Милето двинулась за перегородку, туда, где фыркали лошади. Девочка семенила следом, бесшумная, словно тень.

Где-то справа заскрипели деревянные ступени. Лик повернул голову и увидел ещё одну полукруглую дверь. Странно, эту он не заметил.

Оттуда и показался Маэс. Он вышел на свет — в человеческом облике, с заплывшим фиолетовым синяком на левой скуле и царапинами. Одна царапина была на руке, другая, длинная — на левом боку. На них проступили капельки крови, почти чёрные в золотом сиянии жаровни.

— Ты тоже здесь?— спросил он.

— Я… да.

Маэс смотрел на пустое ложе. Лик вдруг ощутил себя виноватым — как будто он всё это сюда и притащил.

— Это была Мелито,— заговорил он,— Она, опять она. Хотела знать про тебя, но я ничего не сказал. Тебе вина дать, или что?

— Мелито, значит…

— Да, она. Сказала, что Палак захватил Ольвию. Если это правда...

— Не обольщайся. Это гетера, её учили голову дурить.

— Я и не думал кого-то тут обольщать.

Маэс наклонился над другом и втянул воздух.

— Уже пьян,— констатировал он.

— Она меня соблазняла,— быстро заговорил юный невриец,— пыталась опоить. Эта гетера — она очень опасная. Но я — не поддался!

— Невелик подвиг,— Маэс уже огибал ложе,— Милето бы всё равно ничего тебе не позволила.

Лик провожал его мутными глазами. Ноги, казалось, стали кирпичными и вросли в пол, вымощенный знакомыми плитами. Мысль наталкивалась на мысль и Лик совершенно не знал, что делать и даже о чём думать.

Возле выхода Маэс обернулся и спросил:

— Ты так и будешь стоять?

— Пойду, конечно пойду!= спохвотился Лик,— Только скажи, второй раунд… чем он закончился?

— Убил я его,— буркнул Маэс,— Идём, давай.

— Куда идём?— Лик не тронулся с места. Потом чуть сообразил с добавил,— Я не понял… Так кого ты убил?

— Того, кто против меня вышел. Ладно, кончай вопросы, юный пьянчуга. Пошли Могучую Луну славить.

Глава 13. Под медной Луной

39

Теперь они шли другим путём. Это были какие-то задворки, глухие места, трухлявый лабиринт из домов, заборов, садиков, огородов, прудов и смердящих компостных ям.

Места были новые и незнакомые. Лик не смог бы отсюда выбраться даже днём.

Удивительно, как много этих домиков поместилось за крепостной стеной.