Глаза Фемиды - [40]

Вышестоящие чекисты подивились сметливости и разворотливо­сти подчиненного, порадовались успешному завершению операции, за которую, при умело составленном рапорте, следовало ожидать на­град и повышений по службе. Через положенное время они после­довали. Наградили вышестоящих и непосредственных начальников Охотникова, а ему самому присвоили очередное звание и перевели служить подальше от тундры и, считавших его должником и обман­щиком, ненцев - в Сургут.

Тем не менее, Охотников не считал себя обделенным вниманием и благосклонностью начальства и только и мечтал, как бы еще более отличиться, чтобы продвинуться по служебной лестнице на следую­щую ступень. Однако повода проявить себя в обыденно-спокойном Сургуте не находилось при самом настойчивом поиске. Пока не при­был под конвоем на поселение бывший иностранный подданный Ни­кос Захариадис, он же по придуманной для него КГБ, легенде, - Ни­колай Николаевич Захаров.

Вопреки ожиданиям Охотникова, шпионские страсти вокруг под­надзорного не разгорались, написанных симпатическими чернилами писем он ни от кого не получал, связники иностранных разведок по ночам к нему не стучали условной дробью. Лейтенант совсем поч­ти разуверился в перспективности поднадзорного объекта, когда из Центра пришла шифровка: из Гомеля, под видом распространителя сектантского журнала «Башня стражи» тайно следует некий Скочин, возможно, с целями вхождения в контакт с Захариадисом и переда­чи инструктивных материалов. Предписывалось установить за объ­ектами круглосуточный контроль. Задержание Скочина, в крайнем случае, допускалось с использованием личного состава местной ми­лиции. Начальника райотдела милиции в суть происходящего пред­лагалось без лишних подробностей посвятить.

С приездом Скочина начались у лейтенанта горячие денечки. Одному отследить шпиона дело нелегкое, а агентурой молодой че­кист еще не обзавелся. Скочину легко: поел, поспал, прогулялся, в кино сходил или еще куда - свобода полная. А Охотников за ним, как привязанный. Замотал шпион своего «хвоста». И стало Охотни­кову казаться, что проспал он встречу своего подопечного Скочина с поднадзорным Захаровым. А значит, инструкции шпионского цен­тра переправлены по назначению, а донесение о промышленном по­тенциале района от резидента Захариадиса в обмен уже получено и находится на руках у Скочина. Следовательно Скочина необходимо брать с поличным. И очень срочно, поскольку поступили проверен­ные сведения, что он засобирался восвояси и дожидается первого же парохода.

Для разработки операции по задержанию, Охотников прибыл к Рыбакову и заперся с ним в кабинете. Разрабатывали диспозицию рас­становки постов сотрудников, привлечения народных дружинников и охотников для перекрытия путей отхода в тайгу, к реке и к аэродрому местной авиации. Самым сложным оказался вопрос, что делать если шпион вдруг начнет отстреливаться. Рыбаков предложил запросить окружной отдел Комитета...

А незадолго до этого, молодой сержант - участковый инспектор во время планового обхода участка обнаружил нарушителя паспортного режима, того самого Скочина, и предложил ему пройти в отдел «для запротоколирования и оштрафования», как он выразился. Мирный баптист даже не огрызнулся и проследовал впереди участкового, куда велено и куда следует.

Когда Охотников и Рыбаков распахнули дверь кабинета, для от­дачи оперативных распоряжений, они лицом к лицу столкнулись со Скочиным, в сопровождении участкового. «А вот и наш шпион!» - от растерянности произнес Рыбаков. Естественно, никакого компромата и вещественных доказательств у задержанного не оказалось и после некоторых разбирательств и попыток допроса, его пришлось все-таки отпустить.

Крушения блестяще задуманной операции, а более того - карье­ры, Охотников Рыбакову простить не мог. И не простил. Из его до­несения вышестоящему начальству следовало, что в срыве операции виноват начальник райотдела милиции и его расхлябанные подчи­ненные, которые своими действиями и бездействием способствова­ли уходу от ответственности и т. д. Изучив депешу, областной отдел комитета госбезопасности вставил «фитиль» Управлению охраны общественного порядка». Те, в свою очередь, устроили разнос уже непосредственно Рыбакову, поинтересовавшись между прочим, в ка­ком звании он думает уйти на пенсию.

После такого намека Рыбаков уже никак не мог уклониться от задержания Колонтайца. Нужен был только подходящий предлог, в роде «за уклонение от уплаты алиментов». А дальше - по обстоятель­ствам. У опытного милиционера, к каковым Рыбаков себя причислял, обстоятельства возникают по ходу дела и с написанием протокола задержания. Протокол - дело серьезное. Например, в нем можно от­разить, что при проверке документов задержанный выказал неподчи­нение и оказал сопротивление органам. И что у него обнаружен са­модельный нож большого размера. А сопротивление представителю власти, изготовление, хранение и ношение холодного оружия - это уже статья, посерьезнее чем за уклонение от уплаты алиментов. Да не одна. И вполне достаточное основание, чтобы держать Колонтайца под следствием, пока сам в чем-нибудь не признается. В чем - это уже пусть Ермаков по приезду разберется.