Глаза Фемиды - [11]

Глава вторая. Улыбка сибирского кота

...И нас хотя расстрелы не кости,

Но жили мы поднять не смея глаз, -

Мы тоже дети страшных лет России,

Безвременье вливало водку в нас...

В. В. Высоцкий

Вопреки всеобщим ожиданиям, глухое на вид место оказалось отнюдь не пустынным, а даже неплохо обитаемым. На некогда дев­ственно чистом песке просыхал бредень, по соседству с ним весело пылал костер, а в ведре над пламенем, источая неповторимый аромат, булькала уха. До черноты прокаленный солнцем абориген в плавках, которые своей древностью вызывали ассоциации с набедренными повязками друзей Миклухо-Маклая, на звук мотора обернулся, пре­кратил помешивать варево и сделал ложкой жест, несомненно озна­чавший приглашение к ухе. Шумное братание рыбака с охотника­ми сопровождалось возгласами типа: «Рыба посуху не ходит!», «А у нас с собой было!», «Милости прошу к нашему шалашу!» и тому подобное. Скорому знакомству и поспешному братанию его недав­них подзащитных с местным аборигеном Романов не удивился. По татуировке на его правом бедре, изображавшей оскаленного медведя, рвущегося через взломанные прутья клетки на свободу, адвокат безо­шибочно определил, что загорелый субъект принадлежит к тому раз­ряду его потенциальной клиентуры, перед которой его сегодняшние подзащитные - все равно, что мальки перед окунем. Однако умеют они находить друг друга: рыбак рыбака видит издалека...

Между тем, брезент из багажника «газика» расстелили с наветрен­ной от огня стороны. Как по мановению волшебника, возникли на нем закопченные кружки, не менее бывалые эмалированные тарелки и засияли белыми пробками бутылки все той же «Стрелецкой». Або­риген сосчитал головки, мысленно прикинул на количество собравшихся, сделал поправку на слабый градус и свежий воздух и пришел в легкое замешательство и смущение: «Братва, вы не подумайте, что я халявщик. У меня гонец на моторке в Есаул поехал. Там, понимаете, есть. Нигде нет, а там стоит в избытке. Юрты татарские, а в сельмаг настойку «Ермак» завезли. Мулла ее пить запретил, а другую с цен­тральной базы не завозят, пока эта не кончится. Кругом «сухой за­кон», в городе и то перебои, а в Есауле все полки Ермаком уставлены. Вот мы и приспособились: пока один уху варит, второй успевает до магазина слетать. Так что Генка скоро должен быть...»

«Да ты не волнуйся, - успокоил его Владимир Романов. - Нам много по такой жаре не выпить. «И хотел по-дружески похлопать аборигена по спине, но вовремя вспомнил татуировку и удержался. Вместо этого он достал складной нож и взялся сосредоточенно от­крывать бутылки. И пока он это делает, я успею рассказать о нем моим читателям затем, чтобы глядя на события, происходящие в этом повествовании через призму личности одного из героев, они сумели разобраться в широком спектре человеческих взаимоотношений и тех оттенках, в которые окрашивает жизнь людские судьбы - от красного до фиолетового. Кому что достанется.

В коллегии адвокатов Романова особенно не выделяли: юрист, как юрист, звезд с неба не хватает, но и не без царя в голове. Правда, слу­чались с ним иногда странности: например, четыре года совершен­но бесплатно боролся он за бывшего подзащитного, осужденного за убийство на долгий срок. В конце концов истинный убийца нашелся в другой колонии. Он спрятался там от следствия, сознательно и откры­то совершив карманную кражу. Володиного подзащитного выпусти­ли, и он не сказал своему защитнику даже «спасибо». Но Романов от этого не огорчился. В отличие от многих своих коллег, Романов был правозащитником по призванию и стоило ему обнаружить несправед­ливость, как он ввязывался в защиту обиженных. Вдобавок Влади­мир обладал добротой, широтой души и внешностью благородного клоуна. К нему тянулись приятельские дети, вскакивали на колени незнакомые кошки и вешались на шею чужие жены. Из-за последнего обстоятельства с ним временами случались приключения.

Однажды, в отсутствие мужа, его пригласила к себе домой преис­полненная чувствами бывшая клиентка Шурочка: «Побеседуем о том самом...» - «С собой чего-нибудь брать?» - поинтересовался адвокат. - «Ну, возьми чего-нибудь, - неопределенно протянула Шура, - по своему усмотрению».

Усмотрения и фантазии Владимира хватило на бутылку коньяка и батон вареной колбасы, которая в те застойные времена считалась де­фицитом и символом достатка. Ходил даже анекдот, что если соседи не реагируют на дверной звонок, то не иначе, что колбасу торопятся съесть. Дефицитный продукт, состоящий наполовину из раститель­ных наполнителей, разбавленных специями, в открытой продаже про­стому смертному сыскать было нечего и думать: изделие продавалось далеко не каждому, а только особо отмеченным распределительной системой индивидуумам и возлюбленным торговыми работниками лицам, в пределах спущенных на магазин квот. Адвокатов в торговых кругах традиционно чтят и лелеют, знакомством с ними дорожат - на всякий случай: все под богом и ОБХСС. А посему Романов числил­ся в круге избранных потребителей «любительской» и «докторской», названных так исключительно из гуманных намерений - чтобы пре­дупредить, что любителям колбасного суррогата потребуется доктор. Тем не менее, несмотря на поведение своих умных кошек, презри­тельно отвергающих суррогатный продукт, наивные люди колбасу по привычке продолжали любить и за ней охотиться.