Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 2 - [6]

— Ха, — хмыкнул Орлов. — На этот счёт даже не беспокойся. Я владелец «Океазии». Так что за сервис и уровень кухни отвечаю, можно сказать, самостоятельно.

— А кто этот… уважаемый? — осведомился я, чуть морщась от его оптимистичного напора. — Он может меня знать? Или я его?

— Едва ли, — протянул Орлов. — Он из европейской аристократии, только вчера приехал в Москву. Конечно, думаю, он слышал о тебе в новостях… но и только.

— Не английский принц? — на всякий случай уточнил я. Ещё не хватало столкнуться с женихом Юкино или кем-нибудь из его окружения.

— А? — удивился Константин. — Нет, не английский… и не принц, хотя недалеко ушёл.

Ладно.

— Тогда у меня одно условие, — я поднялся с кровати. — Полная анонимность. Он не должен знать, кто я… и вообще никто не должен. Ты не называешь меня по имени, не делаешь многозначительных намёков, не выкладываешь в соцсети фото с тэгом #я_и_Йошида_Распутин…

— Мог бы и не уточнять, — согласился Орлов. — Это и так очевидно. После взорванной заправки… как тебе это удалось?

Я лишь хмыкнул в ответ.

— Не телефонный разговор. Ещё расскажу… как-нибудь.

— Ладно, — отозвался Константин. — Ловлю на слове. Значит, через три часа?

— Значит, через три часа, — подтвердил я.

Итак, три часа в запасе. Слишком мало, чтобы предпринять что-то серьёзное. Слишком много, чтобы попросту спустить их в никуда.

Так где же мне провести эти три часа?

* * *

Полуденное солнце светило вовсю, нагревая воздух, но раскинувшиеся над старым кладбищем деревья создавали комфортный тенёк. Место давно было отдано на откуп природе, несмотря на то, что находилось в городе, и потому больше напоминало густой пролесок, чем аккуратный скверик. Вокруг — ни единой живой души (простите за каламбур); тишина, нарушаемая только шелестом листьев и негромким пением птиц.

Тяжёлые металлические ворота скрипнули у меня за спиной; я вдохнул в себя кладбищенский воздух. Отчего-то такие места часто представляются как сырые и мрачные, но здесь не было никакой сырости. Пахло зеленью, летом и… Силой.

…три часа до встречи в ресторане. Тратить это время на новую попытку задремать или какую-нибудь ерунду не хотелось, так что я принял самое верное решение: Оттиск.

Чем быстрее я восстановлю свою полную силу, тем быстрее все местные проблемы перестанут для меня иметь значение. За ночной беготнёй я немного забыл об Оттисках, и теперь собирался восполнить пробел.

Как я узнал о старом кладбище? Ну, разумеется, я не бегал по городу в поисках Силы. Всё куда проще: я спросил у Горыныча.

Места Оттисков всегда имеют характерный оттенок — смесь эмоций, отпечатавшихся здесь, и заключённой в них Силы. Даже обычный человек, попав в такое место, ощутит холодок в затылке, а уж Одарённый сразу поймёт, с чем имеет дело. Старик Ратибор только хмыкнул на мой вопрос, где найти поблизости «какие-нибудь достопримечательности с внушительной историей».

— Хочешь приобщиться к культуре? Мог бы посетить музей или выставку.

— Не совсем то, что я имел в виду, — поправил я.

— Понял, понял, не дурак, — на лице Горыныча, как обычно, играла хитрая усмешка; старик делал вид, будто ему известно всё на свете. — Тебе нужна история с душком, такая, чтобы дух захватило. Кажется, неподалёку было одно такое место… Старое кладбище; даже не могу вспомнить настоящего названия, все зовут его просто Могильник.

— Могильник? — я поднял бровь. — История? Обычно кладбища — это самый конец истории, даже постскриптум.

— Если ты так думаешь, значит, не был на Могильнике, — отозвался Горыныч. — Истории, которые там окончились, находятся там целиком, от и до. В общем, езжай туда, Йошида, не ошибёшься.

Выражение его лица показывало, что он в общих чертах догадывается, что я собираюсь делать. Конечно, едва ли на Земле найдётся кто-то, знакомый с методом погружения в Оттиски… но всё-таки старик сильный Одарённый.

И вот я здесь.

Пожалуй, Горыныч не соврал. Сила чувствовалась здесь куда сильнее, чем в медведевском парке — от этих замшелых могильных плит, от покосившихся памятников со стёртыми именами и датами.

Когда Горыныч назвал это место «Могильником», я представил себе что-то… совсем древнее. Этакий скифский курган, занесённый дыханием веков; полуразрушенный мегалит. Но Могильник был вполне себе кладбищем — заброшенным, заросшим, но всё-таки кладбищем в современном понимании. Было довольно очевидно, что тут никого не хоронили уже не меньше полувека, но тропинки были вытоптаны отчётливо. Люди всё же посещали это место — если не как кладбище, то как памятник истории.

Спокойно оглядываясь по сторонам, я шагал по одной из таких тропинок. Разумеется, чем ближе к центру, тем старше становилось кладбище — и тем больше я ощущал Оттиск. Эмоции? Ну, да; каждое кладбище на любой планете — своего рода мини-Оттиск. Слишком много в таких местах накапливается боли, скорби, злости.

Вот только этот совсем не тянул на «мини». Обычное кладбище — это максимум подпитка после тяжёлого дня, не более, тогда как эмоции, преобладающие здесь, захватывали, словно кружащийся водоворот. Скорбь многих людей давила многотонным камнем, не оставляя места для недавнего хорошего настроения, и ни зелень, ни солнце уже не замечались здесь. Сквозь видимую картину тихого уютного уголка проступала настоящая суть Могильника.