Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 2 - [8]

Шрифт
Интервал

Тело, само собой, было напичкано имплантами и усилениями только так; я был силён даже по меркам Галактики, что уж говорить об отсталой планете?

Вот только с чего Распутин вообще смог управлять клоном?.. Не помню, чтобы среди всех возможностей и улучшений я оставлял опцию «Беспрекословно слушаться первого попавшегося мужика».

— А вон и они, — пробормотал Распутин. — Начали, поди.

М? Задумавшись, я не сразу понял, о ком он говорит. А затем увидел ангела.

Того самого, зарывшего лицо в ладонях. Статуя ещё была цела, ни мха, ни трещин.

Впрочем, люди стояли чуть поодаль от неё — метрах в десяти; довольно много, если так приглядеться. До моего уха донеслось негромкое мерное бормотание и какое-то позвякивание; приглядевшись, я понял, что это священник машет кадилом, бормоча погребальные молитвы.

— Давайте, — хмыкнул в усы Распутин. — Помолитесь, будьте любезны.

На его лице мелькнула усмешка.

— Неужто мы не православные… прежде молитвы не убьём, креста не порушим, — продолжал он скорее сам себе, чем Императору. — Вот закончите — тогда и наш выход. Посмотрим, что выберете: по добру или по силе.

Я продолжал приглядываться к происходящим похоронам. Вот священник принялся обходить толпу, та немного отодвинулась, открывая мне гроб… нет, гробы. Раз, два, три…

Закрытые. Открытым был только четвёртый; впрочем, с такого расстояния я всё равно не мог ничего разглядеть.

— Крышек не открывают, — похоже, Распутин тоже обратил на это внимание. — Это правильно. Чего смотреть на мясо голое?

Он довольно хмыкнул, похлопав меня по предплечью.

— Некрасиво это у тебя выходит, право слово. Ой, некрасиво… Ну да зато по делу всё, и без осечек.

Кровь, подсыхая, продолжала капать с моих рук. А она-то кому принадлежит? Какому-нибудь бедолаге-охраннику, что встал у Распутина с клоном на пути, не пуская их на кладбище? Или тому, кто заметил их заранее?

Похороны. Сколько здесь человек? Тридцать, сорок? Я пригляделся. Мужчины и женщины, дети и старики. Все, кто пришёл похоронить убитых клоном.

Было довольно очевидно, что сейчас произойдёт.

— Готов? — хмыкнул Распутин. — Молитва-то кончилась почти. И собрались все, пора. Пошли.

Выйдя из-за камня, он первым зашагал вперёд; ухмылка пропала с его лица, и теперь выражение было мрачным — как и положено на кладбище. Клон направился за ним.

— Стой позади меня тихо, — бросил Распутин. — Вперёд не лезь. Да приказа жди.

Собравшиеся уже заметили нас; по толпе прошло движение, и даже священник остановил свой ритуал, глядя на нас с опаской и даже испугом. Впрочем, его взгляд был мелочью в сравнении со взглядами остальных.

Ненависть. Бессильная злоба. Ужас. Доставалось одинаково и Распутину, и мне; по толпе пошёл лёгкий шёпот.

— …не постеснялся явиться сюда? — уловил я чей-то тихий голос. — После того, что он сделал?

— И этого убийцу привёл. Правду говорят, что он не человек вообще?

Я уловил взгляды на собственных руках; видимо, капающая с них кровь привлекала внимание. Но в остальном… их реакция была слишком спокойной. Похоже, это были ещё те времена, когда мой клон… не заработал свою «репутацию».

Распутин оглядел всех собравшихся с каким-то странным выражением лица; на пару секунд задержался на фигуре бледной девушки, чьё лицо было затенено чёрной вуалью — и спокойно кивнул священнику.

— Продолжай, святой отец, продолжай. Мёртвых следует похоронить по-божески.

— Иван, — от толпы отделился высокий старик с непокрытой головой. — Что это значит?

Его лицо, морщинистое, но ещё не дряхлое, пылало гневом. Коротко глянув на клона, он вновь перевёл взгляд на Ивана Распутина.

— Ты творишь что пожелаешь, — выплюнул он, указывая на него согнутым пальцем, — но осквернить похороны — слишком низко даже для тебя. Пришел глумиться над жёнами, что стали вдовами, да над детворой осиротевшей?!

— Твои умершие не были невинными овечками, — Иван хрустнул пальцами. — И тебе об этом известно. Сами пошли против меня — сами получили то, что заслужили…

Новый шёпот в задних рядах; дети вжимались в юбки матерей, кто-то из подростков постарше сжимал кулаки в бессильной злости.

— Но у меня и в мыслях не было осквернять похороны, — закончил Распутин. — Продолжай, батюшка. Отпоём покойников, а потом…

Новый взгляд в сторону девушки в вуали.

— …поговорим и о деле.

— Нет! — возмущённо прогремел старик, вздымая в воздух резную трость. — Никто ничего не продолжит, пока ты здесь. Само твоё присутствие тут — глумление над убитыми… А что до твоего дела, то мой ответ ты знал и раньше. Пошёл прочь отсюда!

— Как ты вообще посмел даже думать об этом — после того, что сделал? — выпалил стоящий рядом подросток лет шестнадцати.

Иван мрачно нахмурился.

— Вы так и не поняли? — отрезал он. — Я пришёл не просить и не обсуждать. Я пришёл взять своё.

Он перевёл взгляд на девушку.

— Надежда. Ты будешь моей женой, хочешь ты этого или нет.

Столько шума из-за одной девушки?.. Либо Иван безнадёжно влюблён (на что совершенно непохоже), либо… тут что-то другое, и этот брак нужен ему по иной причине. Титул? Дар для его наследника? Должно быть что-то, что не отнимешь силой.

— Я… Я… — девушка глотала воздух, теряя слова. — Я ненавижу вас. Вы чудовище!..


Еще от автора Оро Призывающий
Я убил Бессмертного. Том 1

Меня зовут Артур Готфрид и я просто хотел жениться на дочери мэра. Теперь мои ноги лежат в двух метрах от меня. Но даже отойти на тот свет мне не дали. Бессмертный вырвал меня из лап смерти и сделал своим учеником. — Убей меня, — сказал он мне, — и тогда ты вернешься домой. Зачем ему это? Он так и не сказал. Примечания автора: Вы не поверите, но мы сделали это! Одновременно с книгой вышла и манга, не забудьте заглянуть!https://remanga.org/lnkcahta.


Я убил Бессмертного. Том 4

Меня зовут Артур Готфрид и я просто хотел жениться на дочери мэра. Теперь мои ноги лежат в двух метрах от меня. Но даже отойти на тот свет мне не дали. Бессмертный вырвал меня из лап смерти и сделал своим учеником. — Убей меня, – сказал он мне, – и тогда ты вернешься домой. Зачем ему это? Он так и не сказал.


Герой при своем мнении I

Иногда жизнь может преподносить своеобразные сюрпризы, что диву даёшься. И это говорю я, что прожил одну жизнь демоном, а вторую человеком. Теперь же меня ждёт ещё третья – в роли Героя на стороне добра. Причем в мире том, самом первом. Ирония? Меня не раз называли сволочью и психом, а тут я стану борцом за светлое будущее. И у меня, как Бывшего Темного Повелителя, есть свое мнение.


Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 1

18-летний парень, полжизни пролежавший в коме, открыл глаза. Его ноги не держат, руки еле поднимаются, а тело шатается от малейшего ветерка. Старший сын и наследник великого клана Распутиных… «Да он же сознанием как девятилетний ребёнок!» – сказали киллеры, узнав о новом заказе. «Да он же сознанием как девятилетний ребёнок!» – повторили родственники, узнав, кто их новый глава клана. «Да он же сознанием ИДИОТ!» – воскликнула его невеста, родители которой забыли в своё время разорвать помолвку. И только я – тот, кто находился в его теле – понимал: Я НЕ БУДУ СКРЫВАТЬ СВОЮ СИЛУ.


Герой иного мнения II

Продолжение «Героя»… Книга 2.


Герой последнего дня V

Всё обвинения короны сняты, я лорд и законный владелец земель Больдо, где царят новые порядки, а в лесах скрыта армия бесов. Ну что, хватит отсиживаться, пора уже начинать воплощать свои планы в жизнь. И первым на моём пути будет смазливый рыцарь Альгирдас. А ещё я обрёл союзников демонов и готов вновь попытаться помочь своим бездарным потомкам.


Рекомендуем почитать
Четыре месяца темноты

Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.


Беседы о литературе

Штрихи к портретам известных и малоизвестных писателей: Александра Радищева, Гавриила Державина, Александры Смирновой-Россет, Николая Гоголя, Максима Горького, Важи Пшавела, Константина Паустовского, Александра Чехова, Андрея Платонова, Владимира Кобликова, Николая Островского, Евгения Винокурова, Сергея Сергеева-Ценского, Ильи Сельвинского, Николая Панченко, Евгения Евтушенко, Петра Вайля, Александра Мызникова, Валентина Берестова, Николая Любимова, Михаила Исаковского, Илья Эренбурга, Николая Бессонова и др.


Непобедимые твари Земли

Возможно, это наш мир, а может нам так только кажется. Эта Земля полна опасных загадок, о которых не стоит говорить. Впрочем, вы итак не узнаете о них, ведь не зря же работники «ОКС», «Х», «Надзора» и многих других скрытых ведомств рискуют жизнями, чтобы мир спал спокойно, как и Непобедимые твари Земли… Для ОКС настают тяжелые времена. На Западе «Х» готовит спецоперацию прямо в самом сердце своего давнего врага. Сектанты с неизвестными целями нарушают периметр «Заповедника 4». А в Москве, несмотря на запрет, вновь встречаются старые друзья.


Время мечтать [повесть и рассказы]

Герои всех произведений сборника — обычные люди, которым весьма не повезло оказаться в необычных ситуациях. Каждый ищет свой выход: кто-то с честью, кто-то с пользой, кто-то — как получится… Ну, а что считать победой и какую цену можно за неё заплатить — каждый определяет сам.


Приговорённая

«Приговорённая» – захватывающая повесть в жанре киберпанк современного российского писателя Максима Дымова. Действия происходят в недалёком будущем. Земля, разрываемая войной и техногенными катастрофами, переживает начало новой эры. Уцелевшие города превратились в крепости, изолированные от враждебного внешнего мира. Их обитатели никогда не покидают эти саркофаги, ведь за их стенами идут постоянные боевые действия. Государства-крепости, объединившись в Альянс, уже пятнадцать лет ведут войну против общего врага – Легиона.


Повесть военных лет

Страницы жизни советского юноши, советского воина, военнопленного немцев, французского партизана, французского сельскохозяйственного рабочего, советского заключённого, расконвоированного и, наконец, студента.