Главбухша - [28]

— Я понимаю вашего Никиту Самсоныча, — весело отозвалась Марта. — Вы такая красотка! — Она упорно называла Ровенскую на «вы», не замечая ее «тыканья».

— Две тысячи баксов — и ты будешь такая же!

— Я бы с удовольствием.

—Ноу проблем!

Щеки Ровенской после второй пятидесятиграммовой рюмки текилы раскраснелись. Она схватила телефон, набрала номер.

— Лялечка, привет, это Лидия Николавна! Скучаешь без меня, моя прелесть?.. Вот как!.. Ты ж моя радость!А мы тут с подругой жуем осетринку, грибки и пьем текилу!.. Без причины! С замечательным человеком я это делаю без причины! Приезжай, а?.. Да  брось ты свою уборку! Устроим бабскую вечеринку!

У меня стол ломится! Одной тебя не хватает! Возьми машину и приезжай! Отведем душу, поболтаем!.. Да!..

Вот как?! Ты ж моя ласточка!.. Ладно, договорились!

Слушай, одна моя близкая подруга хочет под твои рученьки! Ей легонькую подтяжечку. Она роковая красавица! Посмотришь и онемеешь! Но хочет всех мужиков поставить на колени — простое и скромное желание!.. — Лидия Николаевна рассмеялась. — Ты ж мое солнце! Ее зовут Марта Сергеевна!.. Н-да!..

Она, моя ласточка! Так ты ее приголубишь?Вот это ж я от тебя и хотела услышать! Прощай, мое солнце! Конечно буду!С адмиралом, а как же!Прощай!

Ровенская выразительно посмотрела на Марту. Та не ожидала столь скороспелых действий, да и вообще сомневалась, стоит ли делать подтяжку: все же oneрация, легкие ниточки шрамов за ушами, на голове, к тому же всякое бывает — не ту жилку задели, не тот нерв, не тот сосуд. А эта новоявленная свекровь, не обсудив с ней, все уже решила.

—    Звони завтра же и ложись! Вот телефон! — Ровенская записала номер на обертке из-под осетрового балыка и передала Марте. — Эскулапа величают Елена Леонидовна Кустова! Других таких вторых божественных ручек в России больше нет!

—    Но я еще не решила окончательно, — смутилась Марта, — есть масса тонкостей.

- Нечего думать, надо делать! — категорично отрезала Лидия Николаевна. Я до пятидесяти четырех дотянула, дура старая! А ты молоденькая еще! Слушайся старуху!

Молодящаяся старушенция все-таки напоила Марту. Не так, чтобы ее шатало из стороны в сторону или заплетался язык, но пара стаканчиков золотой текилы, два бокала красного бордо и рюмка крепкого ликера слегка вскружили голову главбухше.

Ровенская пила с Мартой наравне.

—    Ладно, я тебя благословляю на брак с моим сыном! — неожиданно заявила она. — Будем дружить домами!

—    Зачем? — не поняла Марта.

—    Как — зачем?! Я тоже выхожу замуж. И ты выходишь. Будем ходить в гости друг к другу, справлять семейные праздники!

— Я не хочу замуж. Мужей с меня хватит!

— He ерепенься! Раз надо, так надо! Знаешь, как  раньше было? Партия приказывает, и все!

   — Я беспартийная.

— Примем!

   — Ни в какую замуж    я     не пойду!

   — А тебя никто и не    спрашивает, хочешь ты или не хочешь! Мальчонку в постель уложила? Уложила! Покой нарушила? Нарушила! От винта и наливай! — Хозяйка громко расхохоталась.

К счастью, без звонка подъехал Стас и нашлась  уважительная причина, чтобы ретироваться.

На прощание Лидия Николаевна расцеловала Марту, и та еле вырвалась из дружеских объятий.

—    Обязательно позвони, как приедешь! — кричала Ровенская, посадив гостью в лифт. — Не забудь позвонить!

Марта с облегчением вздохнула, лишь когда залезла в теплую машину. Стас казался огорченным, не таким, как всегда, и она сразу это почувствовала.

—    Что-то случилось?

Он кивнул.

—    Случилось... — Стас помолчал. Марта ждала, когда он продолжит. — Дядя Саша уволился из ФСБ.

Александр Васильевич Стуков надежно прикрывал их до сих пор, занимая пост начальника управления в центральном аппарате Федеральной службы безопасности. В муниципальных отделах по борьбе с экономическими преступлениями, как и в городском, хорошо знали, что Стас доводится ему родным племянником, и не позволяли себе грубых приемов — бесцеремонных налетов с выемкой всех документов, любых форм давления и шантажа. Больше того, убэповцы иногда сами предупреждали Стукова о нездоровом интересе к «Сириусу» отдельных криминальных группировок. Стас, узнавая об этом, передавал ориентировку прикрывающим их ребятам, и те вовремя  пресекали нежданный бандитский налет и опасные разборки, заставляя преступников себя уважать и показывая, что с ними стоит считаться. Уход Александра Васильевича мог переменить очень многое, нарушить их относительно спокойную жизнь, и Стас это хорошо понимал.

—    А почему он?.. — Марта недоговорила.

—    Дядя Саша особо не объяснял по телефону, да я и не расспрашивал, но он еще раньше жаловался на трения с начальством. А тут и возраст, видимо, сыграл свою роль. Ему стукнуло шестьдесят, и у высокого начальства сразу появился формальный повод, — объяснил Стас. — Он мне первому сообщил, даже матери не стал звонить, так был расстроен. Начал оправдываться передо мной. Хотел помочь мне с Джаником. Кстати, тот освободил квартиру... — Может быть, поедем куда-нибудь и завьем горе веревочкой? — усмехнувшись, предложил Стас.

—    На сегодня я уже завязала. Канатом.

Она лежала в пустой квартире, лунный свет проникал сквозь прозрачные шторы, их чуть покачивало от ветерка, проникавшего через форточку. Марта всегда спала с открытой форточкой, даже в сильные морозы.