Глава Шарлотты - [9]

– Тогда в пятницу? – спросила я.

– Не могу, – отрезала Ксимена.

– Ну, может, на следующей неделе?

– Успеем договориться, – равнодушно бросила она. А потом провела рукой по волосам и улыбнулась Джун: – Я забыла, что ты дружишь с Уродом. И каково это?

Не думаю, что она как-то особенно хотела сказать что-то гадкое. Большинство в школе автоматически так его называли.

Я посмотрела на Джун. «Только ничего не говори», – подумала я про себя.

Но я знала, что та не промолчит.

Как на Лавандовую фею невозможно разозлиться

Джун вздохнула.

– Пожалуйста, не называй его так, – попросила она почти смущенно.

Ксимена сделала вид, что не поняла:

– Почему? Его здесь нет. – Она собрала волосы в хвост. – Это просто прозвище.

– Это ужасное прозвище, – сказала Джун. – Мне от него не по себе.

Вот что нужно знать о Джун Доусон: она может сказать что-нибудь в этом роде, и никто не будет злиться. Если бы я сказала такое, на меня бы тут же набросились с обвинениями, что я хочу быть слишком хорошей. Но когда так говорит Лавандовая фея, поднимая свои маленькие милые брови-улыбки, никто и не подумает, что она зануда. Она просто сама доброта.

– Ладно, извини. – Ксимена смотрела на Джун широко раскрытыми глазами. – Я не хотела говорить гадости, Джун. Я больше не буду так его называть, обещаю.

Она вроде бы действительно раскаялась, но что-то в ее лице вызывало сомнения в ее искренности. Думаю, все дело в ямочке на левой щеке. Она ничего не могла поделать со своим ехидным выражением лица.

Джун с сомнением поглядела на нее:

– Все в порядке.

– Мне правда очень жаль. – Ксимена словно попыталась разгладить свою ямочку.

Джун улыбнулась:

– Вот и хорошо.

– Я уже говорила это и повторю снова. – Ксимена сжала руку Джун. – Ты и правда святая, Джун.

На секунду я почувствовала укол ревности от того, что Ксимене так нравится Джун.

– Я тоже считаю, что Ави нельзя называть уродом, – выпалила я, не подумав.

Тут я должна остановиться и сказать пару слов в свою защиту: ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, ЗАЧЕМ Я ЭТО СКАЗАЛА! Слова просто выскочили из меня, вереница глупых слов, как рвота! Я сразу поняла, как отвратительно это прозвучало.

– Неужели ты никогда так его не называла? – Ксимена приподняла одну бровь. Она смотрела на меня, словно вызывая на игру в моргалки.

– Я, э-э-э… – Мои уши горели.

Прости, что я так сказала! Ксимена, не надо меня ненавидеть!

– Можно я тебя кое о чем спрошу? – быстро сказала Ксимена. – Ты бы стала с ним встречаться?

Это было так неожиданно, что я не знала, что сказать.

– Что? Нет!

– Именно. – Она как будто получила подтверждение своим словам.

– Но не из-за его внешности, – смутилась я. – У нас нет ничего общего!

– Ой, да ладно, – засмеялась Ксимена. – Вранье.

Я не понимала, к чему она клонит.

– А ты стала бы с ним встречаться? – спросила я.

– Конечно нет, – спокойно ответила она. – Но я не собираюсь лицемерить по этому поводу.

Я мельком взглянула на Джун, у которой на лице было написано: «А вот это уже жестоко».

– Я не хочу тебя обидеть, – рассудительно продолжала Ксимена. – Но когда ты говоришь: «Ой, я никогда не назвала бы его уродом», то я выгляжу не супер, ведь я только что так его назвала. Это немного раздражает: все знают, что мистер Попкинс попросил тебя ему помогать, и поэтому ты не называешь его уродом, как все остальные. А Джун подружилась с ним сама, никто не просил ее об этом, и поэтому она святая.

– Я не святая, – вставила Джун. – И не думаю, что Шарлотта стала бы его так называть, даже если бы мистер Попкинс не просил ее помогать Ави.

– Видишь? Ты продолжаешь быть святой, – сказала Ксимена.

– Не думаю, что стала бы называть его уродом, – тихо произнесла я.

Ксимена скрестила руки на груди, глядя на меня с многозначительной улыбкой.

– Знаешь, перед учителями ты ведешь себя с ним гораздо дружелюбнее. Это все заметили.

Не успела я ответить – не то чтобы я знала, что ответить, – как в актовый зал через двойные двери ворвалась миссис Атанаби.

– Простите, извините, я так опоздала! – Она запыхалась и была вся покрыта снегом, отчего стала похожа на маленького снеговика. Она спускалась с лестницы с четырьмя набитыми сумками в руках.

Ксимена и Джун взбежали по лестнице, чтобы помочь ей, а я развернулась и вышла в коридор. Я притворилась, что пью из фонтанчика, но что мне действительно было нужно, так это глоток свежего воздуха. Ледяного воздуха. Щеки у меня горели, как будто мне только что отвесили пощечину. Через окно в коридоре я видела, что снег повалил совсем сильно, и какая-то часть меня хотела выбежать на улицу и укатить по снегу домой.

Так вот что другие думали обо мне? Что я лицемерная фальшивка? Или это обычное ехидное настроение Ксимены?

Перед учителями ты ведешь себя с ним гораздо дружелюбнее. Это все заметили.

Так это правда? Все заметили? Были ли случаи, когда я особенно старалась быть милой с Ави, потому что знала, что мистер Попкинс об этом узнает и подумает, что я хорошо ему помогаю? Может быть. Я не знаю!

Но даже если и так, я хотя бы была с ним приветлива! А ведь немногие могут этим похвастать! Ксимена уж точно нет! Я помню, как ей выпало танцевать с Ави в паре на уроке, и у нее был такой вид, будто ее сейчас вырвет. Я никогда ничего такого не делала Ави!