Гиршуни - [60]
А ну как другие последуют примеру аялонского прыгуна? Кто тогда станет отдавать долги, платить по счетам, служить, подчиняться, покупать ненужные вещи для ненужной жизни? Кто, в конце концов, станет смотреть телевизор и читать газеты? Нет-нет, что вы, что вы… Нечего даже и рассчитывать отыскать в архивах не то что описание — простое упоминание о самоубийстве…
То ли дело убийства: тут уже газеты не скупились на красочные детали. Сначала мне было интересно, затем стало неприятно, но уже через четверть часа поисков я потерял всякую чувствительность; глаза равнодушно скользили по строчкам, густо смазанным кровью и репортерской слюной. Вспоротые животы, вывернутые шеи, пробитые черепа… и снова животы, шеи, черепа… и снова шеи… Подобное однообразие утомляло: поразительно, что при такой скудости методов насильственного умерщвления людям еще не надоело убивать друг друга. На этом скучном фоне оригинальное убийство мента посредством прессования в мусорном — подобное к подобному — баке выглядело столь оглушительной масс-медийной находкой, что просто обязано было не слезать с заголовков по меньшей мере неделю. И тем не менее, я не обнаружил ни слова на эту тему.
Могло ли такое случиться? Неужели цензура наложила запрет на упоминание об убийстве полицейского? Но зачем? — Да по тем же причинам, по которым ограничивают публикацию сообщений о самоубийцах. Возможно, это даже взаимосвязано. Ну, например, дабы потенциальные самоубийцы перед тем, как сигать с моста, не запрессовали бы в качестве последнего экологически доброго дела всех попавшихся под рНет, навряд ли — решил я после некоторых колебаний. Знаете, есть предел удушению свобод в истинно свободном обществе, и прежде всего это касается свободы грязи. Остальные-то — черт с ними, не жалко, а вот свободу грязи топтать никак нельзя: во-первых, она сразу начинает очень громко и неприятно чавкать, а во-вторых, слишком уж многих она кормит, эта свобода. Моя правота в данном случае подчеркивалась несколькими живописными заметками о зарезанных, сбитых машинами, застреленных полицейских. Итак, рассказ Милонгеры о мусорном баке был, скорее всего, вымыслом. Поняв это, я снова начал сомневаться и в правдивости истории о первом убийстве.
Враньем могло оказаться все, от начала до конца, включая само падение с моста. Понимаете? Не только никто никого не сталкивал, но и вообще ничего не было, ничего, никакого трупа.
А как же тогда объяснить рассказ паренька из милонги? Он тоже врал?
Нет, он явно не врал. Не врал… но он ведь тоже говорил о чем-то таком, чего не видел собственными глазами: ему всего-навсего нашептали что-то, нашептали на ухо, по секрету. Наверняка кто-нибудь пустил слух, и тот пошел гулять по округе, зажил собственной жизнью, вызывая живые реакции живых людей и обретая таким образом настоящую, обыденную реальность. В точности как виртуальные люди блогосферы… И вот он результат: у меня вполне конкретно едет моя конкретная крыша вследствие события, которого, возможно, не происходило вовсе!
Да, но что делать с проституткой?
А что делают с проститутками? — Послать ее туда, куда она и так ежедневно ходит! Ты вспомни, она ведь была замастулена не меньше твоего дредноута-охранника. В таком состоянии любая сплетня, любой слух начинает казаться не только реальным, но и происходящим прямо сейчас и лично с тобой. Охранник-то вон — твою тень за Фредди Крюгера принимал; отчего бы этой несчастной, обкуренной и затраханной до полубессознательности, не узреть на аялонском мосту целый сюжет с продолжениями? Ну?
Гм… возможно, возможно… и все-таки, такое совпадение в деталях с блогом Милонгеры: погода, время, место, грузовик-семитрейлер внизу… кстати, в блоге упомянута и проехавшая машина…
Да как же деталям не совпадать, если их источником является одна и та же сплетня! Или, знаешь что, вот тебе еще вариантец: эта сбруйная ночная бабочка и есть та самая таинственная Милонгера! А?! Как тебе нравится такая возможность?
Я потряс головой: конечно, такое совпадение было малоправдоподобным, но все же, все же… вот ведь как получилось: я полез в газетные архивы отыскивать дополнительные подтверждения своей, уже почти сформировавшейся уверенности, а в результате разуверился вовсе. Ха! Что, вообще говоря, характерно: чего нет в архивах, того, почитай, и не было.
Как, например, самоубийств. Так?
Так. Или не так: самоубийства-то происходят…
Откинувшись в кресле, я устало глядел на последнюю просмотренную архивную страницу. Какой будет вывод, господин охотник?
А никакого… Надоело. Это ведь уму непостижимо: проклятые блоги незаметно подчинили себе все мое время! Теперь я неделями мог думать только об этом! Речь шла о чертовщине, о натуральной чертовщине, с которой следовало немедленно покончить. В конце концов, есть какая-никакая работа, которую я совсем забросил… вернее, перебросил на своего ушастого напарника. Стыдно. Я посмотрел через проход, туда, где за огромным монитором розовели гиршунины уши.
— Гиршуни…
— Да? — он высунулся ровно на один очкастый глаз.
— Ты не помнишь, когда мы обновляли подписи антивируса?
— Разве это не автоматически?
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На фоне хроники времен конца СССР, а затем войн, меняющих эту планету, изумительных научных открытий, число которых растет по экспоненте, главный персонаж ведет сумасшедшее существование — им движет волшебное любопытство к миру и его будущему, придурковатая вседозволенность абсолютно счастливого человека без тормозов.
Порой всей жизни не хватает, чтобы разобраться в том, бремя жизнь или благо. А что же делать, если для этого остался всего день…
Саше 22 года, она живет в Нью-Йорке, у нее вроде бы идеальный бойфренд и необычная работа – мечта, а не жизнь. Но как быть, если твой парень карьерист и во время секса тайком проверяет служебную почту? Что, если твоя работа – помогать другим найти любовь, но сама ты не чувствуешь себя счастливой? Дело в том, что Саша работает матчмейкером – подбирает пары для богатых, но одиноких. А где в современном мире проще всего подобрать пару? Конечно же, в интернете. Сутками она просиживает в Tinder, просматривая профили тех, кто вот-вот ее стараниями обретет личное счастье.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ББК 84.445 Д87 Дышленко Б.И. Контуры и силуэты. — СПб.: Издательство ДЕАН, 2002. — 256 с. «…и всеобщая паника, сметающая ряды театральных кресел, и красный луч лазерного прицела, разрезающий фиолетовый пар, и паника на площади, в завихрении вокруг гранитного столба, и воздетые руки пророков над обезумевшей от страха толпой, разинутые в беззвучном крике рты искаженных ужасом лиц, и кровь и мигалки патрульных машин, говорящее что-то лицо комментатора, темные медленно шевелящиеся клубки, рвущихся в улицы, топчущих друг друга людей, и общий план через резкий крест черного ангела на бурлящую площадь, рассеченную бледными молниями трассирующих очередей.» ISBN 5-93630-142-7 © Дышленко Б.И., 2002 © Издательство ДЕАН, 2002.