Гиппарх - [4]

(13) Вообще долг благоразумного начальника никогда не рисковать по своей воле, разве когда для него наперед ясно его превосходство над неприятелем; но выказать услугу неприятелю, это не мужество, а в полном смысле измена союзникам.

(14) Хорошо напасть с той сторону на неприятеля, с которой он особенно слаб, даже если неприятель далеко находится, потому что гораздо безопаснее сильно потрудиться, чем бороться с сильнейшим. (15) А если неприятель войдет в середину союзников, особенно если он сильнее, тогда хорошо нападать оттуда, где ты незаметен; хорошо напасть и с обеих сторон: тогда, если отступают одни, другие могут смутить неприятеля и спасти своих.

(16) Раньше сказано, что хорошо знать положение неприятеля через лазутчиков, но лучше самому осмотреть, особенно если есть надежное место, и заметить ошибки. (17) Поэтому, если где можно употребить хитрость, нужно послать подходящих хитрых людей, а если требуется употребить силу, нужно напустить таких которые возьмут силой. Если у неприятеля, в походе, отделилась часть, которая слабее остального войска или спокойно рассеялась, то и это не должно остаться незамеченным; тем не менее всегда нужно брать слабейшее сильнейшим.

(18) Внимательный начальник легко изучит это, так как и животные, которые разумом гораздо слабее человека, напр., коршуны; умеют похитить что не стережется и удалиться в безопасное место, прежде чем их поймают. Также волки нападают на оставленное без сторожи и похищают в не осматриваемых местах. (19) И если за волком бежит собака, то он, если сам сильнее, нападает на нее, а если собака сильнее, он душит что имеет и уходит. А когда волки не боятся сторожи, то одной части из себя поручают прогнать сторожу, а другой нападать, к таким образом достают нужное.

(20) Если же звери могут так умно получать добычу, то не должен ли человек показаться умнее их, тех животных которые сами ловятся искусством человека?

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Хитрости против неприятеля и наставления по отношению к своим.

Начальник конницы должен знать и то, на каком расстоянии лошадь может настигнуть пехотинца и на каком расстоянии медленная лошадь может убежать от быстрой. (2) Он должен уметь показать мало всадников как много, и много как мало, представить что его нет, когда он есть, и что он есть, когда его нет. Он должен уметь не только брать перевес над неприятелем воровством, хитростью, но он должен уметь неожиданно достать своих и напасть на неприятеля. (3) Хороша ловкость, при собственном бессилии, суметь внушить страх неприятелю, чтобы он не напал, а при силе -- внушить смелость напасть. В таком случае он и сам меньше рискует, и неприятеля может взять обманом. (4) Но чтобы не показалось, что я предлагаю невозможное, я опишу, как привести в действие то что считается особенно трудным.

Чтобы не ошибиться, нападая или убегая, нужно узнать силы лошадей, а узнать их можно на обыкновенных разъездах, присматриваясь, что выходит, когда всадники догоняют и убегают друг от друга. (5) Когда ты хочешь, чтобы всадников казалось много, то, прежде всего, обман не должен делаться близко к неприятелю. Это и безопаснее и скорее вводит в обман. Затем нужно помнить, что собранные лошади кажутся многими по причине величины самих животных, а разбросанных всегда легко сосчитать. (6) Наконец, конница может показаться многочисленной, если ты между всадниками поставишь конюхов с копьями в руках, или с чем другим вроде этого. Покажешь ли ты конницу стоящей или будешь вести, ряды покажутся больше и гуще. (7) Если же ты хочешь много показать как мало, то если местность позволяет часть скрыть, очевидно, нужно одних держать открыто, других скрыть в неизвестное место. Если же местность открытая, нужно построить в один ряд, декадами (десятками) и заставлять проходить промежутками, причем в каждой декаде стоящие от неприятеля должны держать копья вверх, а остальные вниз и не выдаваться.

(8) Внушить страх неприятелям можно ложными засадами, ложными вспомогательными отрядами и ложными слухами; а смелость неприятель особенно чувствует тогда, когда слышит о затруднениях и беспокойстве противника.

(9) Из начертанного сам предводитель должен суметь воспользоваться тем или другим, сообразно случаю, потому что действительно, на войне ничто так не прибыльно, как обман. (10) Если даже дети, играя в "сколько?" (чет и нечет), умеют обманывать друг друга, выставляя руки таким образом, что имея немного показывают много, и имея много показывают мало, то неужели не сможет найтись и обмануть внимательный начальник. (11) И всякий, обсудив достигаемые на войне преимущества, найдет, что, большей частью, самое важное достигается посредством обмана. Потому, или вовсе не следует браться за начальствование или же, сверх прочих приготовлений, просить и к этому способности у богов и самому стараться. (12) Если море близко, то можно ввести в обман и сделать что нужно пехотой, приготовляя корабли как будто для морского сражения, и наоборот, можно выполнить свой план на море, на вид действуя пехотой. (13) Гиппарх должен уметь доказать гражданам слабость конницы без пехоты пред конницей, имеющей пеших амиппов, и получив таковых воспользоваться ими; а пеших можно скрыть не только внутри конницы, но и сзади, потому что всадник гораздо выше пешего. (14) Все это и что еще иной придумает, для того чтобы взять неприятеля хитростью или силой, нужно делать с помощью богов, чтобы при их милости помогало также и счастье. (15) Иногда можно ввести в обман, представившись очень осторожным и ничуть не желающим битвы. Это часто доводить неприятеля до забвения предосторожностей и до промахов. Если же сразу показать себя желающим битвы, то, самому пребывая в спокойствии, можно выказать мнимые действия и этим беспокоить неприятеля.