Гильотина для палача - [2]

Случившееся казалось Круглову каким-то кошмаром: будто это не его, а кого-то другого схватили и повезли на Петровку, 38. Он как во сне снял ремень и шнурки, прежде чем его поместили в камеру.

И хотя сыщики сказали, что взяли его по ошибке, спутав с разыскиваемым опасным преступником, Анатолий сразу догадался, кто организовал весь этот спектакль: «Это все Полухин, — сволочь. Но как он узнал, что у меня есть пистолет? Наверняка Лариса проболталась. Больше некому. Вот гадина — нашла с кем связаться!»

А Лариса, не подозревая о предательстве, с утра побежала к Полухину. Сыщик, воровато отводя глаза, стал сбивчиво объяснять, что Анатолия случайно повязали ребята из МУРа, и он не в силах его освободить. Глядя на слезы безутешно рыдающей женщины, Полухин с досадой подумал: «Интересно, она так убивается, лишившись обеспеченной жизни, или действительно любит мужа? Этих баб не поймешь. Сама меня в постель затащила, а теперь оказывается, что Толик для неё — свет в окошке».

Его мужское самолюбие было уязвлено. Он понимал, что, вряд ли их связь продолжится. И решил вновь использовать ситуацию в своих интересах, дав понять Ларисе, что для смягчения участи её мужа нужны немалые деньги. Названная им сумма оглушила Ларису: у неё таких наличных денег не было. Она сразу вспомнила о старинной фарфоровой вазе, передаваемой в их семье из поколения в поколение. Полгода назад среди их гостей случайно оказался знаток антиквариата. Увидев изделие из старинного фарфора, коллекционер не смог скрыть своего восхищения:

— Я готов заплатить вам за эту вазу очень большие деньги. Конечно, я понимаю, что существуют традиции и честь семьи. Но в жизни все случается. Вот моя визитная карточка. Звоните в любое время суток.

«Накаркал, старый ворон», — с неприязнью подумала Лариса и набрала нужный ей номер. Услышав её предложение, антиквар разволновался:

— Приезжайте прямо сейчас. Возьмите такси за мой счет. Я вас жду.

И Лариса, упаковав ценную вазу в спортивную сумку, поехала навстречу собственно гибели.

Выезжавший в составе следственно-оперативной группы на место убийства Кондратов быстро установил личность убитой женщины. И решил вновь допросить её мужа Круглова, задержанного накануне за незаконное владение оружием.

Узнав о гибели жены, Круглов пришел в отчаяние:

— Во всем виноват этот мерзавец Полухин из отделения милиции. Он взял у меня в долг деньги, и чтобы не отдавать — подставил!

— Минуточку. Разве тебе ствол мы подложили?

— Нет, пистолет — мой. Но выдал меня ваш мент Полухин.

— Ну вот, видишь. Сам виноват, что здесь у нас камере паришься. А теперь давай расскажи поподробнее о Полухине. Мы тоже не любим кусочников, тем более из наших ментов.

Выслушав рассказ Круглова, подполковник позвонил Полухину:

— Слушай, ты попал в неприятную историю. Так что бросай все дела и срочно приезжай ко мне.

— А зачем? Ну, убили бабу, проживающую на моей территории. Но ведь это случилось на другом конце города. При чем тут я? Пусть местные ребята и пашут. А вы там, в МУРе, им помогите! Мне чего туда соваться?

— Мой тебе совет, Полухин, не усугубляй своего положения. Будет лучше, если задам тебе пару вопросов я, а не ребята из службы собственной безопасности. Если ты мне все толково объяснишь и убедишь, что с мафией не связан, все останется между нами. Даю слово, а ты знаешь, я никогда никого не подводил. Так что приезжай, потолкуем. Все понял?

— Хорошо, сейчас буду, — нехотя согласился Полухин.

Езды до Главного управления было всего сорок минут. По дороге он обдумывал тактику разговора с Кондратовым. Важно было не ляпнуть ничего лишнего.

Когда Полухин вошел в кабинет, Кондратов указал ему на стул.

— Сам не знаю, как тебе сказать: «садись» или «присаживайся»?

— Хватит меня пугать, Кондратов. Я если в чем и виноват, то уж никак не в криминале. Говори, в чем меня обвиняешь?

— Не я обвиняю, а задержанный по твоей подсказке Круглов. Он утверждает, что ты его подставил, чтобы не отдавать долг и спать с его женой, пока он на нарах кости парить будет.

— Ну, посуди, Кондратов, кто может подтвердить наличие долга, если жена его мертва, а он в камере сидит. И его слово против моего ничего не стоит. А насчет «подставил», так ведь я пистолет ему в карман не подкладывал. Он его из-за кордона привез и постоянно с собой таскал. Значит, преступление налицо! Какие же ко мне тогда претензии? С женой его я не спал. Вряд ли она меня опровергнет с того света.

— Ладно, Полухин. У тебя, я вижу, на все ответ готов. Тогда скажи, о чем ты с ней говорил, когда она с утра к тебе за помощью прибежала?

— Посоветовал ей хорошего адвоката нанять. Вот она и повезла продавать вазу к антиквару. Вещь эта уникальная, дорогостоящая. Я у них дома был, когда Лариса с заявлением на хулиганов-подростков обращались. Так что видел вазу собственными глазами, могу дать подробное описание.

— Ну, так возьми листок бумаги и опиши все, что мне только что рассказал. Будем считать, что для этого я тебя и вызвал.

Кондратов подождал, пока Полухин напишет объяснение, и спросил:

— Ты вправду не знал, что она к антиквару поедет?

— Не знал, тут я могу чем угодно поклясться.