«Гибель Запада» и другие мемы. Из истории расхожих идей и словесных формул - [26]
Эти и многие другие примеры переосмысления и перифразирования афоризма показывают, что его живучесть объясняется не только точным попаданием в незалеченное больное место русской идентичности, но и продуктивностью конструкции. По сути дела, на место «русского» и «татарина» можно подставить любую пару окказиональных антонимов, чтобы получить новое бонмо. Так, у того же Гюго в записных книжках встречаются такие сентенции: «Поскребите настоящее, найдете прошлое. Поскребите XIX век, найдете Средние века»[217] или «Поскребите судью, найдете палача»[218]. Только французская электронная библиотека Gallica показывает сотни подобных острот на все случаи жизни. Так что в 2035 году мы можем торжественно отметить двухсотлетний юбилей общеизвестного афоризма неизвестного французского острослова.
«Тоска по чужбине»
Как свидетельствуют социологи, в последнее время образованные слои русского общества охватило чувство, которое издавна описывается удачной формулой «тоска по чужбине»[219]. У этого острого и хорошо понятного чувства – богатая история. В.О. Ключевский обнаружил его еще в начале XVII века у князя Ивана Хворостинина (ум. 1625). В рукописях и разговорах, замечает историк, «первый русский западник» выражал «скуку и тоску по чужбине, презрение к доморощенным порядкам», говоря: «В Москве людей нет, все народ глупый, жить не с кем, сеют землю рожью, а живут все ложью»[220].
Что же касается самой формулы «тоска по чужбине», то ее появление датируется первой половиной XIX века. Можно предположить, что она возникает как исправление и переосмысление не самого удачного места из «Горя от ума», где Чацкий в монологе о французике из Бордо обличает дух «пустого, рабского, слепого подражанья» Западу и восклицает:
«Тошнота по» здесь – это неправильное словоупотребление, паронимическое замещение подразумеваемой «тоски», мотивированное потребностями ямбической схемы и негативным отношением автора к названному чувству. В отрыве же от ямбической инерции и патриотического пафоса «тошнота по стороне чужой» легко превращается в «тоску по чужбине», антоним «тоски по родине», и лишается пейоративной окраски. Самый ранний из известных нам примеров обнаруживается у П.А. Вяземского, писавшего 12 ноября 1827 года из Москвы в Париж А.И. Тургеневу: «Здесь Шимановска, и альбом ее, исписанный руками Benjamin Constant, Humboldt, Томаса Мура, Гете, – пуще прежнего растравил тоску мою по чужбине. Я – европейское растение: мне в Азии смертельно. В Азии и лучше меня живут – не спорю, да я жить не могу: черви меня заедают»[222]. В николаевской России тоскует по Европе не только западник Вяземский, но и славянофил Хомяков, признававшийся в 1840 году Н.М. Языкову: «Тебя тоска берет по России, а жену мою и меня берет тоска по чужбине»[223]. О хождении формулы на протяжении многих десятилетий свидетельствует ее использование в беллетристике конца XIX века – например, у В.Е. Новосильцевой в историческом романе «Предания Золотого Клада» или у А. Лугового (Тихонова) в романе «Грани жизни»[224].
Тем не менее современные словари цитат и афоризмов приписывают авторство формулы Ф.И. Тютчеву[225], ссылаясь на сообщение И.С. Гагарина в письме к А.Н. Бахметьевой от 28 октября (9 ноября) 1874 года[226]. Согласно Гагарину, Тютчев часто повторял свою франко-немецкую остроту: «Je n’ai pas le Heimweh, mais le Herausweh», которую ее первый публикатор Г.И. Чулков в 1922 году перевел как «У меня не тоска по родине, а тоска по чужбине»[227]. В немецком языке слова Herausweh не существует; Тютчев образовал его по аналогии с Heimweh (тоска по родине, ностальгия); и значит оно буквально «тоска по отъезду/выезду [за границу]». Чулков в переводе просто воспользовался готовой формулой, к которой Тютчев на самом деле не причастен.
Где же Чулков подхватил «прекрасное выражение»?
В принципе ему могли быть известны все приведенные выше примеры, но более вероятно, что оно пришло к нему из литературной критики начала XX века. Прежде всего следует обратить внимание на имевшую успех статью М.А. Цявловского «Тоска по чужбине у Пушкина»
Изучению поэтических миров Александра Пушкина и Бориса Пастернака в разное время посвящали свои силы лучшие отечественные литературоведы. В их ряду видное место занимает Александр Алексеевич Долинин, известный филолог, почетный профессор Университета штата Висконсин в Мэдисоне, автор многочисленных трудов по русской, английской и американской словесности. В этот сборник вошли его работы о двух великих поэтах, объединенные общими исследовательскими установками. В каждой из статей автор пытается разгадать определенную загадку, лежащую в поле поэтики или истории литературы, разрешить кажущиеся противоречия и неясные аллюзии в тексте, установить его контексты и подтексты.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям.
Сборник «СССР: Территория любви» составлен по материалам международной конференции «Любовь, протест и пропаганда в советской культуре» (ноябрь 2004 года), организованной Отделением славистики Университета г. Констанц (Германия). В центре внимания авторов статей — тексты и изображения, декларации и табу, стереотипы и инновации, позволяющие судить о дискурсивных и медиальных особенностях советской культуры в представлении о любви и интимности.
Сборник составлен по материалам международной конференции «Медицина и русская литература: эстетика, этика, тело» (9–11 октября 2003 г.), организованной отделением славистики Констанцского университета (Германия) и посвященной сосуществованию художественной литературы и медицины — роли литературной риторики в репрезентации медицинской тематики и влиянию медицины на риторические и текстуальные техники художественного творчества. В центре внимания авторов статей — репрезентация медицинского знания в русской литературе XVIII–XX веков, риторика и нарративные структуры медицинского дискурса; эстетические проблемы телесной девиантности и канона; коммуникативные модели и формы медико-литературной «терапии», тематизированной в хрестоматийных и нехрестоматийных текстах о взаимоотношениях врачей и «читающих» пациентов.
Сборник «Религиозные практики в современной России» включает в себя работы российских и французских религиоведов, антропологов, социологов и этнографов, посвященные различным формам повседневного поведения жителей современной России в связи с их религиозными верованиями и религиозным самосознанием. Авторов статей, рассматривающих быт различных религиозных общин и функционирование различных религиозных культов, объединяет внимание не к декларативной, а к практической стороне религии, которое позволяет им нарисовать реальную картину религиозной жизни постсоветской России.