Гибель отложим на завтра. Дилогия - [92]

«Будь проклят тот день, когда ты появилась в Инзаре, дикарка!» — мысленно взревел Элимер.

Но он уже почти не мог совладать с собой, и всякий раз неосознанно искал с девушкой встречи. К счастью для него, встречи эти случались нечасто, поскольку айсадка либо проводила время в степи, либо тихонько сидела в своей комнате. И лишь изредка в одиночестве блуждала по саду, ни с кем не разговаривая и не заводя знакомств. Элимер понимал, что девушка чувствовала себя неуютно и скованно под любопытными или неприязненными взглядами обитателей замка, но однажды ему пришлось убедиться, что все обстояло хуже, чем выглядело на первый взгляд.

Это случилось в один из дней, когда Шейра никуда не поехала. Элимер шел по направлению к конюшням, но путь его пролегал через сад. Тогда он и заметил далекую фигурку айсадки, которая двигалась ему навстречу по выложенной камнем дорожке. И кхану, и девушке предстояло пройти мимо огромной беседки, из которой раздавался веселый смех наложниц. Оказавшись чуть ближе к деревянному сооружению, Элимер помедлил, оставаясь скрытым нависшими над дорогой ветвями: он услышал, над чем смеются девушки. Точнее — над кем. И Шейра тоже услышала. Несомненно, разговор этот предназначался именно для ее ушей.

— Неужели все дикарские женщины такие безобразные? — хихикнула одна девчонка.

Шейра сделала вид, будто эта болтовня ее не касалась, но Элимер заметил, как сжались ее губы и сузились глаза. Конечно, ей было неприятно слышать это. Хоть она и айсадка, дикарка, но все-таки женщина. И как любую женщину ее не могла не волновать собственная внешность.

А девушки продолжали смеяться.

— Если все дикарки такие, то мне очень жаль их мужчин.

— Наверное, поэтому они проиграли битву. От отчаяния.

— Ты только посмотри на нее: костлявая, волосы как солома. Бедная дикарка, — с фальшивым сочувствием промолвила одна из девиц.

Шейра, удалившись от беседки, сделала еще десяток шагов и лицом к лицу столкнулась с кханом. От неожиданности отшатнулась и отвела в сторону взгляд. А Элимер стоял, не в силах сдвинуться с места, жадно всматриваясь в это лицо. И, сам от себя не ожидая, произнес:

— Не слушай их. Ты — красивая.

Она ответила, немного сбивчиво, словно пытаясь поскорее от него отделаться:

— Я привыкла. Внимания не обращаю, — и, обойдя Элимера, решительно тронулась по направлению к замку.

«Я привыкла», — сказала она. Это значило только одно: подобные фразы от женщин она слышала не впервые. Проходя мимо беседки, кхан невольно скосил взгляд. Девушки поднялись, кланяясь ему, и он с досадой заметил среди них Зарину. Значит, и она тоже участвовала в этой травле.

Должно быть, жительницам края, где в женщинах превыше всего ценились округлые формы и покладистый нрав, действительно не нравилась внешность айсадки. Но зачем специально говорить об этом, стараться ее задеть?

Он еще раз воссоздал в памяти образ Шейры: резкие черты лица, слишком серьезный взгляд, порывистые движения, гибкое тело. И волосы, восхитительные волосы цвета спелой ржи! Она не принадлежала привычному для Элимера миру, ее сложно было назвать женственной в привычном понимании этого слова. Но для кхана Отерхейна айсадка, увы, уже успела стать прекраснейшей из жен.

* * *

Шейра злобно захлопнула дверь комнаты. Как все-таки сложно жить в шакальем логове! Время, проведенное в нем, подобно пытке!

Конечно, в те дни, когда Видольд бывал занят, Шейра могла попросить другого сопровождающего. Но, увы, горец оказался единственным, кто не вызывал у нее болезненных воспоминаний. Все прочие мужчины Отерхейна непременно напоминали тех двоих стражников, и ей казалось, что она умрет, если они попробуют заговорить с ней или коснуться.

Вот потому и приходилось девушке терпеть насмешки. Здесь, в Отерхейне, она впервые всерьез задумалась о собственной внешности. Неужели она действительно так безобразна, как утверждают эти женщины? Ехидные слова долго не желали уходить из памяти, прокручиваясь в голове снова и снова.

Но ничего, она все выдержит. Это лишь один из тягостных дней в шакальем логове, а завтра они с Видольдом опять умчатся в степь, где ее, Шейру, не достанут насмешки вражеских жен и страшный взгляд темного вождя.

А еще горец продолжит обучать ее владению мечом. До таких приемов, которые он ей показывал, она никогда бы не додумалась. Теперь-то девушка понимала, как именно темный вождь выбил из ее рук меч в том памятном трагичном поединке.

За этими мыслями, сама не заметив как, Шейра заснула. И ей приснился шакалий предводитель, он неотрывно смотрел на нее бешеным взглядом, и даже во сне айсадка испугалась.

* * *

— Тебе еще учиться и учиться, — произнес Видольд, вложив меч обратно в ножны. Он задумался, глядя на уставшую после их занятий девушку. — Очень долго и очень упорно учиться. Честно говоря, удивляюсь, как тебя поставили во главе войска.

— Из-за пророчества, — ответила она, отвязывая коня от дерева.

— Ты, между прочим, лишила меня последней иллюзии: я-то считал, что все эти Великие Пророчества о Великих Событиях поистине велики! А оказалось — чушь все это.

— Увы, — горько усмехнулась Шейра. — Шаман туризасов ошибся. Он узрел три видения, но лишь одно сбылось.