Гибель отложим на завтра. Дилогия - [163]

Элимер молчал. Шейра, по-своему истолковав это молчание, смутилась:

— Прости меня. Я просто не подумала. Тебе это уже не нужно, наверное. Поэтому ты легко так меня отпустил, да? Наверное, нельзя забыть все мои обидные слова… И эту попытку тебя убить. Прости… Я уеду, конечно же, я уеду.

И снова Элимер ничего не ответил. Прав был Еху, когда утверждал, что кхан не отличается красноречием. А потому вместо слов Элимер схватил айсадку за плечи и порывисто прижал к себе. И лишь потом, увлекая ее за собою в траву, выдохнул:

— Ты не уедешь. Я не разрешаю. Ты — моя!

— Нет, это ты — мой, — прошептала Шейра. — Мой Кхан. Мой Элимер.

Впервые назвала она его по имени.

В это время любопытная луна желтым оком выглянула из-за туч. Сегодня она имела все основания подглядывать, ведь началась ее ночь — ночь Весенней Луны.

* * *

Луна поднялась над лесом, и новая ворожея рода айсадов торжествующе вскричала. Было бы плохим знаком, если б бледная подруга ночи так и осталась скрытой от глаз своих детей. Но все-таки она показала свой лик, а значит пришло время преданий, дабы не пропали легенды во тьме, позабытые собственным народом.

Это было в далекие-далекие времена, когда предки наши в горах жили. Человека называли Тхай-Геру — Лисий След. Никто не мог лучше него дичь выследить, или врага с пути сбить. Был он славным воином, и не знали стрелы его промаха, а копье — пощады. И за это сильно уважали Тхай-Геру, и богатствами многими обладал он.

В том же племени жил Сахэн-Кину — Короткая Лапа. Одна нога его была короче другой, а потому не вышло из Сахэна хорошего охотника. Да и мудростью он не обладал, и сварливым нравом отличался.

Но была у него дочь — прекрасная Хтайнэ-Ра, чьи волосы сверкали подобно снегу на солнце. Полюбилась она молодому Тхай-Геру крепче жизни, и захотел он взять ее в жены. Явился на заре к Сахэну и Хтайнэ и говорит: так, мол, и так, стрел у меня много, а шкур теплых и того больше, и рука моя промаха не знает. Ни в чем не будете вы нуждаться. Радуйтесь, беру я Хтайнэ в жены. Глаза ее мне ярче звезд светят и теплее солнца греют.

И так отвечал ему Сахэн:

— Уходи, не достоин ты дочери моей, прекрасной Хтайнэ-Ра.

Разозлился Тхай-Геру и прочь пошел.

А как успокоился, отправился к Старцу Горы — совета испросить. Долго взбирался Тхай-Геру на утес к пещере, где Старец жил. А как добрался, то поклонился ему низко и здравствовать пожелал.

Открыл Старец два своих глаза, а третий закрытым оставил. Знал Тхай-Геру: третьим глазом Старец мир мертвых прозревает, а потому, если на живого человека им посмотрит, значит, недолго тому жить осталось.

— Человече, — молвил Старец, — что тебе нужно, человече?

— Пришел я к тебе за ответом, Хозяин Горы. Узнать мне надо, как заполучить возлюбленную мою в жены.

— Тогда ты возлюбленную свою получишь, когда в дом ее третья беда войдет, — и закрыл очи.

Так и вышло, как Старец сказал. Ветром сорвало у Сахэна с Хтайнэ-Ра шатер, хотя у всех остальных жилища целы остались.

«Вот и первая беда, — думал Тхай-Геру. — Ничего, у меня шкур и кожи много. Быстро утешится Хтайнэ-Ра».

Следующий раз случилось так, что и без того скудная добыча стала у Сахэна из рук уходить.

«Вот и вторая беда, — радовался Тхай-Геру. — Но ничего. Нет в племени лучшего охотника, чем я. Недолго прекрасной Хтайнэ-Ра голодать».

А потом навалилась на Сахэна хворь невиданная. Уж и знахари бились с ней, да все без толку. Угасал Сахэн на глазах. Видел Тхай-Геру отчаяние возлюбленной своей, и думал:

«Вот какова она — беда третья. Умрет Сахэн — моей Хтайнэ-Ра станет. Но разве есть у меня для нее другой отец?»

И растерялся Тхай-Геру, не зная, как ему быть. И умрет Сахэн — плохо, и выживет — плохо. На перепутье встал он: то ли смерти Сахэна ждать, а после Хтайнэ-Ра в жены брать, то ли опять к Старцу Горы идти, за советом. И как утро девятого дня занялось, решился Тхай-Геру, отправился к Старцу.

— Человече, — молвил старец, — чего тебе надобно, человече?

— Пришел я у тебя ответа спросить. Не откажи.

— Спрашивай, человече.

— Говори, что сделать нужно, чтобы отца прекрасной Хтайнэ-Ра спасти?

— Это просто. Отступись от дочери его. Тут же отец ее выздоровеет. Но тогда женой тебе ее не видать.

Опечалился Тхай-Геру, ликом поник, однако поступил так, как Старец Горы велел. Поступил так — и сон ему приснился, в котором Гора сказала ему:

«Тхай-Геру, Тхай-Геру, истинный воин всегда знает, когда в бой идти, а когда в отступлении истинная сила сокрыта. Выдержал ты испытание, показал, что поистине имя тебе Тхай-Геру — Лисий След».

А наутро к нему Сахэн явился и так молвил:

— Тхай-Геру, пока лежал я в беспамятстве, Дух Горы говорил со мной. И сказал он: если выживешь, отдай свою дочь в жены человеку, которого Тхай-Геру называют. Кто я, чтобы с Духом спорить? Бери ее, коль она сама не против.

Так вот и случилось, что стали Тхай-Геру и Хтайнэ-Ра спутниками-в-жизни. Всякое промеж них случалось, но не забывали они любви, и помнил Тхай-Геру испытание свое. Потомки их до сих пор промеж нас живут. Славные из них воины и охотники получаются.

* * *

Среди ночи раздался стук, а вслед за ним грохот раскрываемой двери.