Гессенская волчица - [47]

В одной из частных бесед канцлер абсолютно справедливо заметил, что подданные русской Государыни должны отдыхать в Гурзуфе, Алупке и Пятигорске. А если кому-то не жалко выложить шестьсот рублей, то пусть едет на целый год на Лазурный берег. А на его кровные денежки русское правительство будет строить новые заводы и фабрики…

В то же время был издан секретный циркуляр министра внутренних дел относительно эмиграции. Всем должностным лицам было предписано оказывать всяческое содействие иудеям и выкрестам, желающим эмигрировать за пределы Российской Империи. При этом эмигрировавшие евреи должны были вноситься в особые списки, после чего они уже не имели права никогда возвратиться в Россию.

Этим же циркуляром было категорически запрещено выдавать разрешения на выезд за границу лицам, которые числились в списках неблагонадёжных. Узнав об этом, Императрица спросила графа Воронцова-Дашкова, с какой целью введён этот запрет, ведь будет гораздо лучше, если Россию покинет как можно больше лиц, враждебных престолу и правительству. Министр ответил просто:

– Ваше Императорское Величество! Если бы эти революционеры

ехали из России, чтобы кутить в парижских ресторанах, я был бы только «за». Но они ведь едут за границу, чтобы там, будучи недосягаемыми для нашего правосудия, заниматься революцией. Поэтому лучше пусть эти субчики сидят в России, чем потом Рачковский ¹⁰⁶ будет их отлавливать по всей Европе.

* * *

Не были забыты правительством и многочисленные ссыльные. Общее число ссыльных в Сибири и на Сахалине достигло почти 300 тысяч человек, из которых добрая половина была сослана в административном порядке. Вместе с политически неблагонадёжными контингент административно-ссыльных в основном составляли люди, извергнутые крестьянскими и мещанскими обществами из своей среды. Ссылка обеспечивала охрану сельских обществ от преступлений наиболее нетерпимых в крестьянской среде – конокрадства, поджогов, грабежа.

Но, освобождая общество от неблагонадёжных и порочных лиц, правительство тем самым создавало немалые проблемы для развития Сибири. Сибирские губернаторы в своих докладах указывали, что открытие Сибирской железной дороги разрушило «географическую изоляцию» ссыльных, что среди них распространено бродяжничество, а власти не имеют возможности организовать реальный «правительственный надзор». Значительный процент побегов ссыльных ясно указывал, что необходимо изменить систему.

Потому по предложению канцлера для ссыльных создавались рабочие колонии Главного тюремного управления. Отныне ссыльные не имели права жить на вольных квартирах, а исключительно в колониях, под тщательным присмотром. Создание рабочих колоний преследовало несколько целей. Эти учреждения должны были приучать ссыльных к правильному труду, обучать их ремеслу, и, в то же время, обеспечивать надзор и изоляцию от местного населения. Отныне ссыльные полностью переходили на самоокупаемость.

15-го июля 1895 года было обнародовано «Положение о рабочих колониях для ссыльнопоселенцев». В тот же день в газетах появился и Высочайший указ «О запрете бродяжничества и нищенства». Указ касался как бездомных бродяг, так и лиц, которые имели постоянное место жительства, но добывали себе на пропитание попрошайничеством.

Бродяги-инвалиды и нищие-инвалиды должны были принудительно помещаться в дома призрения, которые создавались в ведомстве учреждений Императрицы Марии.

Физически здоровые бродяги и нищие, которые могли трудиться, принудительно помещались в работные дома, которые создавались в составе Министерства внутренних дел. Работный дом представлял из себя учреждение закрытого типа, где бывшие отбросы общества получали пристойную еду, одежду и жильё. Но также они получали обязанность трудиться, возмещая из своего заработка затраченные правительством средства. В работных домах устанавливалась строгая дисциплина, а побег карался каторжными работами.

Те же бродяги, которые не могли доказать настоящее своё состояние или звание, и чью личность было невозможно установить, подлежали отправке на каторжные работы сроком на 5 лет. После освобождения они подлежали помещению в рабочие колонии. Кроме того, аналогичному наказанию подлежали те иностранцы, которые после высылки за границу, с воспрещением возвращаться, будут снова задержаны в России, а также бывшие российские подданные, ранее эмигрировавшие, но вернувшиеся в Россию без разрешения властей.

Что же касается малолетних беспризорников, то для них в военном ведомстве создавались батальоны кантонистов, в которых детей не только воспитывали, но и обучали военным специальностям, подготавливая будущих оружейных мастеров, писарей, музыкантов и унтер-офицеров.

Новое «Уложение о телесных наказаниях» регламентировало порку розгами, которая могла применяться к следующим лицам:

– к осужденным, отбывающим наказание в тюрьмах или на каторге;

– к малолетним, содержащимся в исправительных приютах;

– к ссыльнопоселенцам;

– к лицам, содержащимся в работных домах.

Число ударов розгами для мужчин устанавливалось от пятидесяти до двухсот, для женщин – от пятидесяти до ста. Для указанных категорий лиц телесные наказания применялись за нарушение дисциплины и проявление непочтения к должностным лицам администрации и начальству.