Гессенская волчица - [134]

– Вы действительно барин, Сергей Фёдорович, но мне приходилось слышать, что бедность крестьян вызвана исключительно нехваткой земли. Исходя из этого следует, что выход из сложившейся ситуации – переселение крестьян на свободные земли, так ведь?

– Позвольте мне ответить, Ваше Величество, – Менделеев, который до того, казалось, думал о чём-то постороннем, решил поддержать Шарапова.

– Разумеется, Дмитрий Иванович, мы ведь говорим здесь по-домашнему, без лишнего этикета.

– Я не соглашусь с Вашим Величеством, ибо бедность крестьян вызвано истощением почв, именно вследствие низкой культуры земледелия. Большинство крестьян по сей день пользуются сохой, низкокачественными семенами и малопродуктивным скотом. Видели бы Вы крестьянских лошадок, они ростом с собаку. Дайте крестьянам все помещичьи земли, они быстро доведут их до истощения. Потому полностью поддержу Сергея Фёдоровича во мнении, что только союз барина и мужика могут изменить русскую деревню.

Встав из кресла, Аликс подошла к окну. Не глядя на гостей, спросила Менделеева:

– Думаю, что среди крестьян есть разные люди. Может, стоит принять закон и распустить общины? Пусть каждый самостоятельно работает, проявляет свои таланты. Или Вы тоже за сохранение крестьянской общины, Дмитрий Иванович?

– Да, Ваше Величество, но считаю, что община не должна быть ярмом, и что желающие должны иметь возможность отхода. На фабриках ведь тоже нужны свободные рабочие руки. Я сам лет тридцать назад купил в Боблово³⁰⁷ около 400 десятин земли, где были луга, леса и 60 десятин пахотной земли, весьма запущенной. Мне предрекали великий неуспех. Шесть лет я затратил. Стал использовать многополье, хорошее удобрение, купил машины, завёл симментальский и швицкий скот, чтобы использовать луга и иметь своё удобрение. Когда я покупал землю, то средний урожай ржи на десятину пашни не превышал шести четвертей, а в худшие было лишь четыре-пять. На пятый год средний урожай ржи достиг у меня до десяти, а на шестой – до четырнадцати четвертей. Урожаи увеличились, молочное хозяйство, творог и сметана, дали доход, да ещё и откорм свиней стал выгодным. Профессора привозили студентов сельскохозяйственной академии осматривать мое хозяйство. И это всё в результате союза культурного хозяина и трудолюбивых крестьян.

– Скажите, господа, много ли в России таких вот культурных хозяйств, которые могут поспорить с Европой? – обратилась Императрица ко всем присутствующим.

– Таких хозяйств очень мало, Государыня, – ответил за всех Игнатьев. – Подвижников типа Сергея Фёдоровича у нас – раз-два и обчёлся, а нужно их – сотни и тысячи.

– Насаждение культурных хозяйств в России возможно только сверху, – добавил Менделеев. – Но развитие сельского хозяйства невозможно без развития промышленности. Я не был ни фабрикантом, ни заводчиком, ни торговцем, но уверен, что без них нельзя думать о прочном развитии благосостояния России. Изменение современного положения нашего хозяйства совершенно немыслимо без затраты громадных капиталов, а капиталы могут накопляться только при помощи развития капиталистической промышленности. Но ни Европа, ни Северо-Американские Штаты не горят желанием развивать промышленность в России. Они пытаются тушить всякие промышленные зачатки, понижая цены на сырье и переделанные продукты. При устройстве одного из первых зеркальных заводов в России бельгийские производители зеркал понизили свои цены для России до невозможности русского производства, сбыли заготовленный уже товар и одновременно убили начавшийся русский завод. Именно поэтому, Ваше Величество, я был и буду сторонником протекционизма. Правильные таможенные тарифы – это тоже оружие.

– Но я знаю, что договор о тарифах, подписанный с Германией, не совсем на пользу России, – проявила свою осведомлённость Императрица. – Мы проиграли тарифную войну?

– Не совсем так, Ваше Величество, это, говоря языком военным, не поражение в войне, это лишь неудача в одном сражении, – ловко выкрутился Менделеев. – Было бы желание, а способы всегда найдутся. Да, у нас с немцами договор на десять лет и мы не можем менять тарифы, но кто запрещает России обложить ввозимые товары налогом с продаж? Введением акцизов и государственных монополий возможно регулировать внешнюю торговлю, сделав невыгодной поставку иностранных товаров в Россию, именно тех товаров, которые мы способны делать самостоятельно.

– Винная монополия уже действует, нефтяная – тоже. Николай Павлович предлагает монополию на вывоз хлеба. А что возможно ещё? – Императрица переводила взгляд с Менделеева на Шарапова и обратно.

Шарапов ответил первым:

– Россия обладает огромными запасами платины, ртути, марганца. Я давно говорю, что крайне необходимо ввести на всё это государственную монополию, и тем самым наполнять нашу казну. А пока всё это в частных руках – добыча и торговля ведётся неорганизованно, в результате чего цена на это сырьё падает. И ещё. Табачная монополия, приносящая всем, без исключения, странам, где она введена, огромные доходы, у нас почему-то не востребована. Из всех предметов обложения больше всего может принести потребление табака. Это налог на предмет не необходимый, относительно легко поддающийся учёту и совершенно доступный для государственного приготовления. Но самая доходная монополия – элеваторная на хлеба и лён. Принцип здесь тот, что, оставляя хлебную и льняную торговлю свободной, казна весь вывозимый хлеб и лён выпускает не иначе, как проведя сквозь свою сеть элеваторов и подвергнув их там обезличению, очистке и браковке. Несомненный успех этого дела, в связи с необходимостью правильно поставить дело нашего народного продовольствия и иметь государственный хлебный фонд, вызовет организацию государственной сети элеваторов и для внутренней хлебной торговли.