Герой? - [94]

Всё начиналось величественно и пафосно: месса, ритуал, встреча с королём, а дальше… Начался торг. Например, первый вопрос, поднятый на синклите, касался не трактовки священных текстов, а водопоя для коров (я не шучу). Монахи из обители Ласло деРуан решили заняться разведением рыбы. С этой целью они перегородили небольшую речушку, которая протекала по их земле, дамбой и начали создавать озеро. Казалось бы — благая цель, но! Крестьяне из деревень, расположенных ниже по течению реки, лишились возможности гонять коров на водопой, ввиду того, что водная артерия обмелела. По закону подлости (или по злому умыслу?), деревеньки принадлежали епископству другой конфессии и вместо того, чтобы тихо, мирно решить этот спор между собой, его вынесли на заседание Совета Старейшин.

А история с селёдкой? Думаете, после того как я рассказал патриархам интересную притчу, о ней все забыли? Да щаззз…

— Ваше святейшество, — я решил вмешаться в спор. — Епископ Тирульский, вы ввели пошлину на ввоз сельди в королевство и отменять её не собираетесь. — Жюль Диудонн утвердительно кивнул головой. — Сашио Катсуро, если я правильно понял, монахи проводят засолку рыбы прямо в море? Тогда какая разница, к какому порту будут приписаны корабли? Пусть ваши послушники выходят в море из Лагийских портов и новый налог на них не будет распространяться.

Несколько секунд всеобщего молчания, неписи переваривают новую информацию и опять начался торг. Я не знаю, возможно, чтобы стать действительно богатым человеком надо вот так до хрипоты спорить и быть готовым вцепиться в глотку оппоненту за какую-то копейку. А возможно, эти вопросы касаются не столько экономики и желания заработать, сколько затрагивают понятия «Чести», «Престижа»… не знаю. Но одно я знаю точно — заседание Совета Старейшин меня утомило неимоверно!

Впрочем, одно моё решение, принятое на этом синклите, произвело сильное впечатление на собравшихся. Да что там скромничать, мне оно тоже понравилось своей неординарностью, лёгкостью и элегантность. Я был уже порядком взбешён неутихающим торгом, когда слово взяла Жаклин Моро епископ Адерли, первосвященник Парейры:

— В Вольных Баронствах, — начала женщина, а я заранее скривился, предвкушая какую-то гадость. Вольные Баронства — это тот ещё гадюшник, там сам черт ногу сломит, пытаясь разобраться в запутанных взаимоотношениях аристократов. А когда их дрязги выносятся на рассмотрение Совета, стоит готовиться к самому худшему. — Существовало княжество-епископство Брегден.

— Оно и сейчас существует, — вмешался Торгнир Хакон первосвященник Федала.

— Да, существует, — сверкнула глазами Жаклин Моро, — но я попрошу вас не перебивать и дать мне договорить. К сожалению, епископ умер, а завещания не оставил, но у него было два сына: старший — Яков Брегден и младший — Густав Брегден. По действующему в Вольных Баронствах закону, старший сын наследует титул отца, а имущество делиться поровну между всеми продолжателями рода. Однако тут возникла неурядица…

— Да какая там неурядица! — Опять не удержался от комментария Хакон. — Очевидно же, Яков становится новым епископом и получает половину имущества отца.

— Ваше святейшество, — Радомир Мовеславович вопросительно посмотрел на Моро. — Я действительно не понимаю: в чем вы видите неурядицу? Слова первосвященника Федала звучат вполне убедительно.

— Дела в том, — спокойно ответила женщина, — что на территории епископства есть монастырь. Настоятелем в нем служит младший из братьев Густав Брегден. После смерти отца он, вместе со всей обителью, решил перейти в нашу церковь. В княжестве один городок и пять деревень и его старший брат предлагает младшем всего три села! В то время как Якова поддержали только настоятели четырёх храмов, которые решили остаться верными культу Федала.

«Угу, — подумал я. — Теперь ясно, почему норлинг так активно участвует в споре. Новый епископ — это его подчинённый и Торгнир заинтересован в сохранении его влияния».

— От имени Густава Брегдена, — продолжала жрица, — я требую справедливости. Поскольку в монастыре несут службу больше священнослужителей, чем во всех храмах епископства вместе взятых, ему надлежит наследовать не три, а четыре деревни, на прокорм монастырю!

Начался гвалт. Первосвященник Федала громко возмущался, что никогда не бывать этому, что закон один для всех и, если сказано: делить поровну, значит — поровну. Часть патриархов поддерживали норлинга, но были и те, кто стал на сторону жрицы Адерли. С их слов, справедливость подразумевает не равное разделение наследства, а пропорциональное в зависимости от количества священнослужителей с той или иной стороны.

— Ваши святейшества, — стоило мне заговорить, как все замолкли. «Всё-таки у судьи есть свои преимущества», — весело подумал я и продолжил: — Пусть соберутся все священнослужители одного и другого культа, а повара приготовят много еды. Которая из групп больше скушает, те и наследуют большую часть имущества. Если же победитель не определится (каждая из сторон съест одинаковое количество еды) — наследство делится поровну.

Это решение понравилось всем первосвященникам, кроме Торгнира. Даже те, кто поддерживал норлинга, проявили живейший интерес и захотели понаблюдать за таким состязанием.