Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине - [104]

С-56 вышла из Владивостока 6 октября. Сначала ее маршрут лежал к берегам Камчатки, откуда ей следовало перейти в американскую базу Датч-Харбор на Алеутских островах. О том, что переход не пройдет спокойно, стало ясно еще в Японском море, где С-56 чудом избежала ночного столкновения с японским военным кораблем. 14 октября она прибыла в Петропавловск-Камчатский, но еще 11-го поступили сведения, что у берегов США «неизвестной» субмариной потоплена Л-16, шедшая в составе первой группы. Лишь после войны стало известно, что ее потопила японская подлодка I-25. Несмотря на это трагическое событие, переход дивизиона продолжился. 23 октября С-56 прибыла в Датч-Харбор, а 5 ноября – в Сан-Франциско. 25-го С-56 прошла Панамский канал и в начале декабря продолжила переход по Атлантическому океану. Здесь экипажу пришлось впервые держать экзамен на морскую зрелость. «К 20 часам я поднялся на мостик менять курс, – писал Щедрин в своем походном дневнике 9 декабря, – но здесь неожиданно началось светопреставление. Волны набросились со всех сторон, причем сумасшедшей высоты. Лодку все время заливает. Страшный шум, команд не слышно. Лег на курс 60°, дал малый ход. Вода беспрерывным потоком поступает в люк и через шахту подачи воздуха к дизелям. Убрал с мостика второго сигнальщика, закрыл люк. Остался наверху я, вахтенный командир и сигнальщик. Лодка почти все время под водой. Начало ломать мостик. Вперед сломало и унесло флагшток с флагом, затем выбило стекла, по счастливой случайности мне только слегка порезало нос, и – самое неприятное – начало вырывать из-под ног настил. Лодку сильно бьет, небо черное как смоль, направление волны и ветра определить невозможно. Давление настолько низкое, что даже дышать тяжело… Наконец, к 22 часам направление ветра и волны установилось, лодку хотя бьет сильно, но уже совсем не то, что было. Открыл люк, закрыл шахту, тянем воздух через люк. При очистке фильтра и переводе на питание через один фильтр остановился и был залит левый дизель, хлопушки совершенно не держат… К 24.00 с мостика ушел, пытался уснуть, но не смог – не то сильное нервное напряжение, не то уж сильно било, но уснуть до утра не смог. Несколько раз поднимался наверх»[161]. Несмотря на выход из строя ряда приборов и механизмов, включая гирокомпас, 12 декабря С-56 достигла канадского порта Галифакс. За аварийным ремонтом последовал новый участок пути, который пришлось проходить в еще худших условиях. Сильнейший шторм продолжался с 1 по 11 января 1943 года. На этот раз серьезно пострадал легкий корпус субмарины – ударами волн было сорвано множество листов обшивки, разбиты носовые го ризонтальные рули. 12 января С-56 ошвартовалась в порту Розайт на севере Шотландии. Здесь основную часть повреждений устранили, кроме того, заменили выработавшую свой срок аккумуляторную батарею. Англичане предлагали оснастить лодку радаром и гидролокатором, но Щедрин, спешивший принять участие в войне, отказался от заманчивого предложения задержаться в Англии еще на три месяца. 8 марта «эска» успешно завершила свой переход, бросив якорь в гавани Полярного. Из 153 суток похода лодка провела в море 67 суток, преодолев за это время 16 632 морские мили, из них 113 под водой. Командир, экипаж и корабль сдали экзамен на прочность, сумев избежать не только ловушек, подстроенных морской стихией, но и нескольких торпедных атак неизвестных подлодок.

Прибытие тихоокеанцев в Полярный оказалось весьма своевременным. В то время на немецких морских коммуникациях, где действовали подводные лодки Северного флота, сложилась весьма непростая обстановка. Немцы перебрасывали морскими конвоями в Киркенес пополнения и снабжение для своей заполярной группировки, которая с осени 1941 года окопалась в 50 километрах от Мурманска. Обратными рейсами вывозилась никелевая руда, которая являлась стратегическим сырьем для промышленности Третьего рейха. С весны 1942 года, после того как немцы понесли первые серьезные потери от советских подводных лодок, они значительно усилили эскорт своих караванов и выставили вдоль берега противолодочные минные заграждения. Необходимо признать: эти меры дали эффект. Не имевшая потерь в 1941 году бригада подлодок Северного флота потеряла за 1942-й девять подводных кораблей. Погибли наиболее опытные экипажи, большинство из которых имели довоенную подготовку, многие инициативные командиры. Один из известнейших подводников-североморцев, возглавивший бригаду с февраля 1943 года, Иван Александрович Колышкин писал: «Можно с уверенностью сказать, что, если б с первых дней боев мы натолкнулись на такую противолодочную оборону гитлеровцев, какой она стала к 1942 году, нам уже тогда не удалось бы избежать тяжелых потерь, а урон, понесенный противником, был бы куда меньше. Причем и опыт и материальные возможности позволяли немцам организовать такую оборону сразу же в начале войны»[162]. Не было же это сделано лишь по причине уверенности немецких адмиралов в скором захвате Мурманска. Усиление вражеской противолодочной обороны стало причиной того, что с мая по декабрь 1942-го успехи подводных лодок СФ сократились до минимума. Экипажи подводных лодок Тихоокеанского флота, куда в довоенный период отбирали лучших, должны были внести в действия Северного флота свежую струю, доказать, что побеждать врага можно и в новых условиях. Забегая вперед, скажем, что с этой задачей они справились.