Герои Коммуны - [23]

10 декабря наступил час расплаты для буржуазных республиканцев, как «трехцветных», марки «Насьональ», так и — особенно — якобинцев из «Реформ», которые, придя к власти, занимались исключительно борьбой против защитников республики, сначала против рабочих, а потом против мелкой буржуазии. Их кандидаты, Кавеньяк от «трехцветных» и Ледрю-Роллен от якобинцев, с треском провалились.

А Луи-Наполеон, дав присягу на верность конституции («как честный человек», — сказал он), сразу начал готовить государственный переворот. Наступает агония Второй республики, открывается одна из самых жалких, позорных страниц французской истории, когда Францию унижает, втаптывает в грязь, использует в своих полууголовных расчетах ничтожный и наглый проходимец. И характерно, что Делеклюз, который в период подъема республики после февральской революции прозябал в провинции, теперь, когда все знаменитости тех времен обанкротились, — в первом ряду борьбы за спасение наследия недавней революции, борьбы безнадежной и обреченной.

В отличие от Прудона, который сразу стал выпрашивать социальные реформы для рабочих у их злейшего врага, Делеклюз понял, что от беспринципного претендента ждать нечего, что с ним можно и нужно вести беспощадную борьбу.

После президентских выборов Делеклюз пишет в своей газете: «Народ Парижа основал республику. И он будет ее защищать, если она окажется под угрозой». Делеклюз ободряет растерявшихся республиканцев: «Когда 18 брюмера Бонапарт уничтожил конституцию, он имел за собой блеск своих побед. Его наследник не имеет ничего подобного».

Если не считать газеты, то главным орудием политической деятельности Делеклюза становится основанное им еще в начале ноября 1848 года политическое общество «Республиканская солидарность». На улице Монмартр, 129 разместилась его штаб-квартира. В уставе общества Делеклюз писал, что его целью является объединение всех республиканцев для борьбы против контрреволюционных партий, которые «открыто стремятся восстановить монархию». Делеклюз деятельно формирует общество, его руководящие органы, его местные организации в департаментах. Председателем общества стал депутат, левый республиканец якобинского толка Мартин Бернар, бывший рабочий-наборщик, генеральным секретарем — Шарль Делеклюз.

Он считал, что не все еще потеряно, что надо исправлять ошибки на ходу и действовать. В конце декабря Делеклюз говорил активистам общества «Республиканская солидарность»:

— До сих пор наша партия монтаньяров не была на высоте. Большинству ее членов недоставало революционной убежденности. Другие не проявляли инициативы и пассивно следовали парламентским традициям. Но скоро, возможно, сложится обстановка для осуществления наших доктрин и для выдвижения людей, которые их представляют. Перед нынешним режимом неизбежно возникнут трудности, особенно финансовые. Сейчас необходимо терпеливо ждать и готовиться к схватке. Когда республика будет открыто атакована насилием, мы выступим с оружием в руках. Надо готовить кадры для революционного правительства. Сразу после новой революции мы введем в действие обновленную Декларацию прав и конституцию 1793 года. Необходима будет временная революционная диктатура в лице Комитета общественного спасения, опирающегося на консультативный совет из представителей департаментов. Члены «Республиканской солидарности» составляют будущую политическую организацию, и достаточно десяти декретов, чтобы придать революции силу, в которой она нуждается…

Жаль, что эти смелые планы и действия запоздали ровно на год. Если бы это говорилось и делалось накануне февральской революции, то, возможно, события развернулись бы иначе.

Во всяком случае, несмотря на уныние, упадок духа, охватившие республиканцев, «Демократическая солидарность» очень быстро приобретает силу и значение. В конце января 1849 года в обществе насчитывалось до 300 тысяч человек. О его эффективности говорит уже то, что скоро оно вызывает тревогу у нового, теперь бонапартистского, правительства. Во главе его стоял Одиллон Барро, тот самый, которого Луи-Филипп назначил на этот же пост в момент наступления революции. Тогда ему так и не удалось приступить к делам. И вот спустя год он все же начал управлять вместе с правительством, целью которого с первого дня становится ликвидация республики. Уже в начале января по приказу министра внутренних дел Фоше в провинции уничтожают республиканские символы — деревья свободы и фригийские колпаки. А затем префектам разослали циркуляр министра, предписывающий пресекать деятельность общества «Республиканская солидарность». Сразу же в Руапс и Гавре полиция произвела обыски в помещениях общества и запретила его собрания. 26 января Фоше внес в Учредительное собрание проект закона о запрещении обществ и клубов, занимающихся политикой, и потребовал срочно одобрить законопроект. Однако собрание отказалось пока обсуждать закон, поскольку он явно противоречил конституции.

Тогда Бонапарт и его клика решили разогнать собрание. 29 января Париж с тревогой увидел на улицах войска генерала Шаигарнье. Однако Тьер (он всегда появлялся на сцене, как только надо было вонзить нож в спину республики) посоветовал Луи-Бонапарту отложить пока «тяжелую операцию государственного переворота» до более подходящего случая. Уходя от Бонапарта, генерал Шапгариье сказал Тьеру: «Вы заметили, какую мину скорчил президент? В конце концов это трус».