Герои Коммуны - [24]

Переворот отложили, по кое-что успели провести. Около половины седьмого вечера 29 января в штаб-квартиру общества «Республиканская солидарность» явилась полиция при поддержке целого батальона солдат. Два часа продолжался обыск. Затем 30 человек, находившихся в помещении общества, арестовали и под конвоем отправили в префектуру полиции. На протяжении всего февраля проводились обыски и аресты в провинциальных филиалах общества. В собрании Ледрю-Роллен, Мартин Бернар и другие представители левой республиканской фракции (35 депутатов входили в общество «Республиканская солидарность») протестовали против этих незаконных преследований. Однако правительство продолжало вести подготовку государственного переворота. Да и само Учредительное собрание все время находилось под угрозой раз- гона. Правда, 29 января Бонапарт заколебался, но он просто решил действовать осторожнее. Президент Бонапарт, все реакционные силы объединились против республики.

Только теперь левые республиканцы поняли необходимость объединения. Тяжелое положение, в котором они оказались, обнаружилось 24 февраля, в день первой годовщины революции. Все хотели отметить эту дату демонстрацией, однако выяснилось, что бонапартистское правительство мечтает использовать ее как повод для репрессий. От демонстрации отказались.

Делеклюз писал 24 февраля в своей газете: «Простите нас, славные мученики февральской революции. Мы не знаем теперь, как нам защитить республику, ради которой вы благородно проливали вашу кровь. Мы оказались в таком положении, что не можем даже отпраздновать годовщину вашей бессмертной победы».

Однако на другой день, 25 февраля, левые республиканцы, социалисты разных направлений устроили большой торжественный банкет в честь дня революции. Здесь были сторонники Прудона, Распайя; теперь наконец все осознали необходимость единства. В огромном, празднично украшенном зале «Фратерпите» собралось около трех тысяч человек, среди них немало рабочих. Вначале оркестр исполнил «Марсельезу». Первый тост: «За память монтаньяров 93-го года!» Начались речи. Выступали Ледрю-Роллён, Делеклюз, Феликс Пиа. Пьер Леру и многие другие. Говорили о том, что роковой ошибкой победителей в февральской революции были умеренность и нерешительность, а также раскол в их рядах.

Один из ораторов напомнил бессмертные слова Сен-Жюста: «Тот, кто делает революцию наполовину, роет сам себе могилу!» Манифестации, собрания, банкеты по поводу февральской годовщины прошли во многих городах Франции. Делеклюз специально выезжал в Валансьен, где он председательствовал па торжественном банкете.

Звон бокалов па февральских банкетах 1849 года приветствовал рождение социально-демократической партии — коалиции мелких буржуа и рабочих. До этого основной левой республиканской партией, в которую и входил Делеклюз, было объединение якобинцев, или монтаньяров. В собрании их возглавлял Ледрю-Роллен. Это была фракция «Монтань», или, по-русски, «Гора». Ее участники вышли из группы газеты «Реформ», обществ «Друзей народа» и «Прав человека». Хотя в них участвовали рабочие, политический союз мелкой буржуазии и рабочего класса возникал только временами. Так было в первый период революции 1848 года, от февраля до середины мая. Июньское восстание означало разрыв этого союза. Но вот общая угроза снова объединяет рабочий класс и мелкую буржуазию в социально-демократическую партию, К сожалению, она оказалась непрочной, слабой. Это объяснялось, с одной стороны, колебаниями таких руководителей «Горы», как Ледрю-Роллен, а с другой — тем, что июньская бойня оттолкнула от мелкой буржуазии рабочий класс, породила у него законное недоверие к ней. А слабость социально-демократической партии успешно используют как «партия порядка», объединившая либералов, умеренных республиканцев и даже монархистов, так и Бонапарт, готовивший государственный переворот.

12 марта Делеклюз предстал перед судом за опубликование в газете «Демократическая и социальная революция» двух статей о восстании парижских рабочих в июне 1848 года. Статьи выражали горячую симпатию к восставшим и ненависть к убийцам. Делеклюз разоблачал их бесчеловечную жестокость, описывал массовые расправы. «В кварталах, где сторонники порядка становились хозяевами, национальные гвардейцы, опьяневшие от крови и вина, врывались в дома и расправлялись со случайными, часто невинными людьми, убивая их с яростью, как убивают подлецы, охваченные страхом».

Вообще, статьи Делеклюза по стилю хорошо отражали особенности его характера. Резкие, хлесткие эпитеты, страстный тон, поразительная смелость властно захватывали читателя, но и приводили в бешенство его противников. Нельзя сказать, что они отличались теоретической глубиной; они скорее поражали исключительной эмоциональностью.

Защитником Делеклюза выступал Ледрю-Роллен, как всегда блистая своим эффектным красноречием. Но, естественно, приговор был предрешен: год тюрьмы и три тысячи франков штрафа. Деньги немедленно собрали по подписке, а дело пока перешло в высшие судебные инстанции.

12 апреля Делеклюз снова привлечен к суду. На этот раз ему вменяют в вину статью «Политический эшафот», посвященную казни двух участников июньского восстания за убийство генерала Бреа. Почему не судят тех, кто убивал невинных женщин и детей? — возмущается Делеклюз. И снова он клеймит июньских убийц. Он напоминает о том, что Луи-Бонапарт дважды, пытаясь захватить власть еще при июльской монархии, стрелял в офицеров. — «Однако виновник этих политических преступлений сейчас является президентом республики». Во второй статье, которая тоже объявлена «преступной», Делеклюз разоблачает ханжество и лицемерие католической церкви, благословившей казни. На этот раз приговор был еще более суровым: три года тюрьмы, одиннадцать тысяч франков штрафа.