Герои из-под пера - [11]
— Вы, простите, по какому вопросу пожаловали? — Арсений Федорович нервно отстучал пальчиками по столу. — Вы из каких, если можно так выразиться, пенатов?
— Из революционных, — усмехнулся человек, и мороз продернул Теплицкого по коже между лопаток. — Из революционнно-реквизиционных…"
Третья глава проутюжила страницы паровым катком. Виктор полез в комод за новой тетрадью и с оторопью обнаружил густую синь в окнах. Вечер, глубокий вечер.
Так, что же дальше? Фрол разграбил склад господина Теплицкого, оставив любителя физиогномики истекать кровью. Фрол тоже символ, символ хаоса, беззакония, неправды, человек с ледяными глазами, то буйный, то хладнокровный, и чертовски удачливый.
Дьявол?
Размышляя над природой Фрола, Виктор выпил воды, наколол и отправил со сковороды в рот последние дольки. Нет, подумалось, сегодня уже все. Хватит. Целый день куда-то отлистнул с утра. Теперь хорошо бы…
Накинув фуфайку на плечи, он сходил до нужника, тужась под светом моргающей лампочки, прочитал статью писателя, которого не запомнил. Писатель клеймил бесчеловечность сталинско-бериевского режима и невозможность писать без оглядки на профильные отделы НКВД-МГБ-КГБ. Пожалуй, молодой Виктор еще повелся бы на всплеск родственной, в творческом смысле, души, ужаснулся, посочувствовал, воспылал злобой. Но Виктор середины девяностых относился к таким всплескам уже критически. В общем, дерьмовая статья отправилась по назначению. То есть, в дерьмо. В самую дырочку нужника.
За забором в вечерней мгле протарахтела мотоколяска — Ванька Жердин возвращался из областного центра. По дальней обочине прошла, не видя Виктора, Лидия. Платок, снятый с головы, как флажок мелькал на уровне колена. Откуда, интересно? Из магазина? Так ведь пустая вроде бы. Скорее всего, от Пахомовых. Лешка со своей месяц как расстался, протрезвел, позвал на замену, видимо…
Вернувшись в дом, он вдруг задумался, когда в человеке происходят перемены. Что нужно, чтобы человек все в себе перевернул? Внешние условия? Окружение? Какой-то спусковой механизм? Нет, не вывести однозначную рецептуру.
Елохе вон все нипочем. Дети голодные, жена на двух работах бьется… Ничего не нужно Елохе. То ли сломалось что-то внутри, то ли жил он таким вот сломанным всегда. А ведь чтобы изменить себя, человек должен этого хотеть. Хотеть! Душа у него болеть должна! Но есть ли душа у Елохи? Есть, наверное. Заяц — в сундуке, в зайце — утка, в утке — яйцо, а уж там и до души сапогом подать…
Виктор сдвинул занавески на окнах, разделся, закрыл заслонку в прогоревшей печи и лег в постель. Натянул одеяло до подбородка. Это старость, подумалось ему. Немощь. Когда все, что можешь, это размышлять. Жизнь ушла, жизнь почти кончилась, остались воспоминания, и они ворочаются во тьме мозга, изменяясь, приобретая розовый цвет молодости или черную окраску нынешних дней. Возможно, это усталость от самой жизни. Устало одряхлевшее тело, устал разум. Все передумано несколько тысяч раз, все ответы найдены и забыты, и снова найдены, потому что все ответы просты: жизнь кончается.
Виктор со злостью повернулся на бок, бородой уколол сам себя.
Сука, мне всего сорок девять! Рано мне еще о вечном! Я еще повесть недописал! Но интересно, да, интересно, о чем я буду думать в старости. О чем думает Потапыч? Восемьдесят лет о чем-то же думает! Не о моркови же и погодах, которые стоят. Или у всех и всегда мысли одинаковые? Здесь болит, там не болит, правительство и похабщина, соседи и новости, грянет гром или не грянет да с кем бы себя потешить.
Болото, ой, болото.
Как из него вырасти новому? Как измениться, если жизнь вся — повторение самой себя? Где найти силы? Хотя и на эти вопросы ответы уже найдены. Вера и желание. Все внутри тебя. И Потапыч, как толчок.
Не как торчок, он прыснул в пододеяльник, а как толчок. Хотя видел я, как Потапыч покуривает. Военные папироски скручивает из распотрошенных "Астры" и "Беломора" и курит. Свинцовые чернила плюс донской табак и сено.
У меня, правда, веры не было. Желание было, а веры… Собственно, и сейчас ее нет. А что есть? Виктор вздохнул. Странно… Мне не хочется жить как раньше, понял он. С перманентной грызущей виной, под крестом романа. Маяться этим не хочется. Умереть с этим… В горячечной стране, с потерянными людьми.
Это ж моя часть дерьма в головах осела, мне головы и прочищать. Война еще эта… С Егоркой, конечно, поговорить потом надо будет. Или безногий ходящего не разумеет? Нет, достучусь, достучусь.
Приснился ему Фрол.
Вроде как сел на табуреточку у кровати, в косоворотке да пиджачке, штаны в мелкую полоску в хромовые сапоги заправлены, склонил по-птичьи голову, посмотрел без интереса, дернул одеяло, будя. Зашептал: "Ты, дядя, не форси. Шлепну я твоего Семена Петровича, поскольку таков закон жизни. Человек для себя живет, под это и приспособлен. А про что другое у него выгоды нет. Ты молчи-молчи, позже поймешь, бумажная твоя душа. Или гостинец тебе оставить?"
Проснулся с криком.
В темной комнате крик долго звенел в ушах. Фрол, сученыш. Гостинца, слава Богу, не было. А мог быть? Стигматы же бывают…
Виктор ощупал тело под одеялом. Нет, все хорошо, ни порезов, ни других каких неправильностей. Он уже хотел отвернуться к стене, как о ножку стула, на котором лежала одежда, легонько стукнуло. Не Фрол ли прячется под кроватью?
Когда в местечко Подонье Саморского надела прибывают мастера, чтобы набрать учеников, жизнь тринадцатилетней Эльги Галкавы меняется безвозвратно. Неожиданно для себя она становится ученицей Униссы Мару, мастера листьев. С этой поры ее судьба складывается из дорог и местечек, уроков по сложению волшебных картин и боли в пальцах. Огромный сак с листьями она носит за спиной. В то же время где-то на западе начинает свой поход еще один мастер. Мастер смерти. Встреча их, видимо, неизбежна.
«Очень верно все описано, словно вновь попал в Луганск июля-августа этого года. Тяжело вспоминать, но и забыть нельзя. Как и разбомбленые Станицу Луганскую, Малую Кондрашовку, сейчас весь этот ад творится в Кировске и Первомайск, но уже зима, и от этого гораздо тяжелее. Ваш случай — когда писатель словно видит то, где сам не был, поэтому продолжайте, пишите. И не слушайте разных там пропагандонов, которые хотят уличить вас непонятно в чем, имя им — легион, уже во всех сетевых ресурсах отметились, но за ними — ложь и оправдание людских страданий, а за нами правда, и, значит, Бог».Из отзывов в интернете на странице автора.http://okopka.ru/k/kokoulin_a_a/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман. Городское фэнтези. Однажды Лёшка Сазонов увидел объявление в газете: «Господин Мёленбек ищет секретаря» и подумал, а вдруг он подойдёт? С этого всё и началось.
Фантастическая повесть. Однажды у Бурдюкова что-то случилось со зрением, и он увидел совсем другую реальность. Странную. Мрачную. Не для всех.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.