Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - [66]

Том Витаякул, мой друг, ценитель искусства и ресторатор, открыл для меня другой Бангкок. Он провел меня по вертикальному лабиринту галереи Бангкокского художественного и культурного центра: головокружительному атриуму, где расположены превосходно отобранные произведения современного искусства. А еще мы отменно питались. Мы заказали традиционную тайскую еду в ресторане Tom's Ruen Urai. Также Том познакомил меня с великолепными утиными «тысячелетними яйцами» по-китайски (мой спутник удовлетворенно махнул рукой: «Вот видишь!»). Мы вкусили их после забега по рынку в поисках игрушек ручной работы для Элая. Напоследок Том рассказал мне о тайской буддистской поговорке, май пен рай – «все это пустяки».

* * *

Галле. Когда я прилетел в аэропорт Бандаранайке в Коломбо, все вокруг напоминало мне тропический Северный Квинсленд. В час ночи аэропорт казался провинциальным и грязным, а обслуживание медленным. Я встретился с Амалем, бойким водителем отеля, и мы начали нашу трехчасовую поездку. В полпятого утра мы должны были прибыть в Galle Fort Hotel.

Амаль вел свой внедорожник по тускло освещенным дорогам с выбоинами. В 2004 году Шри-Ланка пострадала от цунами, а тридцатилетняя война с тамильскими сепаратистами закончилась совсем недавно. Страна только восстанавливалась, и солдаты переквалифицировались в ночную армию дорожных рабочих. Трущобы вокруг оживлялись светом из роскошных храмов. Амаль объяснил, что недавно был день пойя (праздник полнолуния). Наша поездка сопровождалась ярким светом из храмов и шумом голосов празднующих, возвращавшихся в свои деревни.

Вскоре хибары сменились призрачным океаном. Наконец я осознал, что нахожусь на острове, где господствует море. Было нетрудно представить древних богов, поднимающихся из этих бурных волн и требующих молитв или жертв. Мы проехали мимо сингальских гуляк, веселящихся на темной скале. Их силуэты мерцали в лунном свете, качались и переплетались у волн, танцующих у их ног. Я вспомнил, что островитяне знают о море все – о его красоте, щедрости и непредсказуемой ярости, а туристы просто наслаждаются видами.

Galle Fort Hotel привык к прибывающим ночью, и дружелюбный менеджер проводил меня в просторные апартаменты. Я разобрал вещи и с удовольствием забрался в кровать с антимоскитной сеткой и балдахином. Утром я разглядел залитый солнечным светом красивый номер с высоким потолком, по-модному просторный, элегантный и приятный. В моем распоряжении были душевая кабинка, письменный стол и Wi-Fi, телевизора не было. Номер казался идеальным местом для превращения мыслей в идеи, и так оно и оказалось.

Я решил прогуляться после завтрака, чтобы познакомиться с фортом Галле. Я хотел изучить его торговую историю, которая уходит корнями во времена древних греков и арабов и включает в себя сменяющие друг друга португальскую, голландскую и британскую колониальные эпохи. Все это не могло не отразиться на здешней культуре и архитектуре, на обнесенных стенами бастионах, узких средневековых улицах, коттеджах с террасами, где сегодня обитают исповедующие разные религии сингальцы.

Во второй половине дня приехали Элин и Элай. Сделанные вручную деревянный жираф и шелковый слон с тайского рынка околдовали его. Элай вскочил и убежал, размахивая мороженым. Элин отдыхала у бассейна, пытаясь восстановить силы, потраченные на работу и заботу о ребенке. Тем временем Элай установил дипломатические отношения с самыми молодыми сотрудниками отеля, двумя «А»: Арджуной (чье имя означает «рассвет») и Ахмилем («бесценным»).

В сумерках Элай неохотно попрощался с обоими «А» и пошел со мной и Элин на прогулку вокруг крепостных валов. Наступил тот волшебный час, тот момент, который бывает перед тем, как полог ночи окутает черные скалистые мысы и бархатное море. Глядя на этот южный океан, я вспомнил песню «Antarctica starts here».

В последующие дни Элин читала, отдыхала, плавала в бассейне отеля. Я расхаживал по своему залитому солнцем номеру и размышлял. Элай воспринимал Galle Fort Hotel как детский игровой городок, он бегал, веселился и играл с воздушными шарами, которыми его снабжали «А». Мы устраивали однодневные походы, перекусывали на склоне холма и учили Элая ловить рыбу с не поддающихся волнам свай. Мальчику нравилось отпускать черепашат обратно в море и совершать в сумерках прогулки по бастионам, оставляя легкие следы своих крошечных ног на древних местах сражений. Он с восторгом наблюдал, как мускулистые местные жители бесстрашно ныряют с утесов. Вскоре к нашим ежевечерним трапезам на обдуваемых вентиляторами верандах присоединился новый лучший друг Элая, живущая в отеле собака Кала, ленивая, но всеми любимая.

Кала произносится как «карлу», что означает «черный». Так арабы когда-то называли Галле из-за темного цвета скал гавани. Карр-луууу! Это первобытный возглас, слово, которое вибрирует в твоем горле. Элай часто кричал его, когда лазал по бастионам и носился с воздушными шарами по отелю, пока его не ловили Арджуна или Ахмиль и он не засыпал ангельским сном на диване в холле.

У Элая было две основные стратегии поведения. Он мог быть милыми и привлекательным, как горячая булочка с маслом на завтраке в отеле. А мог быть настроен воинственно: вел себя громко и требовал постоянного внимания.