Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [70]

Наряду с генерационно-типологическом приемом в последние годы наметилась тенденция к более узкому анализу, ограниченному одним-двумя поколениями, в основе которого лежит связь отдельных групп князей с определенной конфессией, иными словами, к конфессиональной типологизации. Одним из первых опытов в этом направлении стал сборник работ, изданный в 1991 г. под редакцией X. Духарда, призванный обобщить характерные черты представителей католической и протестантской княжеской элиты, правда, преимущественно в XVII в. На страницах этого сборника А. Крауз исследовал лидеров католической элиты (Максимилиан Баварский и Фердинанд II), сам X. Духард — протестантских властителей. Прототипом исследовательской модели для А. Крауза стал сравнительный метод С. Скалвейта, использованный им для характеристики «образа государя» XVII в. При всей относительности выводов, не позволивших провести четкие различия между евангелическим и католическим типом имперского князя, оба автора к тому же ограничили свои задачи выяснением самовосприятия и восприятия государя современниками, отказавшись использовать инструментарий социального анализа.

В более развернутом виде проблему рассмотрел Манфред Рудерсдорф. Лейпцигский историк совместил конфессиональную типологизацию с генерационным методом Ф. Пресса: в центре его внимания — лютеранские князья середины и второй половины XVI в., сведенные в несколько поколений. Генерационная стратификация выступает у него не целью, а аналитическим приемом в построении собственной типологизации. Подобно Ф. Прессу, Рудерсдорф выделяет три поколения немецких властителей от Реформации до конца Тридцатилетней войны: поколение эпохи Реформации, времен после Аугсбургского мира и «раннеабсолютистский» тип первой половины XVII в., для которого война представлялась источником укрепления и умножения собственной власти. Но главный акцент поставлен на групповом анализе лютеранских князей второй половины XVI в. Рудерсдорф определяет их как поколение «лютеранских князей-отцов, эпигонов Реформации». По мнению исследователя, в отличие от евангелических властителей первого реформационного поколения, демонстрировавших широкий типологический спектр (преданные Евангелию государи соседствовали с натурами, разрывавшимися между Империей и собственными интересами, к которым добавлялись князья-созидатели, не участвовавшие в крупных религиозно-политических баталиях первой половины XVI в., но озабоченные прежде всего сохранением порядка в наследственных землях), теперь во второй половине XVI в. наблюдается тенденция к унификации княжеского портрета. Образ лютеранского князя утрачивает противоречивые компоненты предшествующей эпохи, становится более цельным. Для «князей-отцов» свойственна реализация двух главных задач: укрепление конфессионального единства собственных земель в сочетании с модернизацией государственного управления и всемерное поддержание мира и покоя в Империи на платформе соглашений 1555 г. Решение возникших проблем отражалось в трех характерных типах лютеранских государей, соответствующих, по мнению М. Рудерсдорфа, «трем уровням задач», стоявших перед правителями: «государя-конфессора», «государя-правителя» и «государя-династа». Первая ипостась определялась персональным религиозным подвижничеством, хлопотами по укоренению конфессий и организации церкви. Вторая — поиском новых средств и принципов правления, сообразуясь с патриархальной концепцией лютеранства. Третья — манифестацией собственной персоны династа в окружении институтов, прежде всего двора. М. Рудерсдорф, однако, не отождествляет отдельные типы с отдельными группами, он склонен скорее видеть отражение всех трех черт в каждом конкретном случае.

Итогом выступает собирательный профиль князя второй половины XVI в. Он свойственен, по мнению М. Рудерсдорфа, особому типу, стоявшему между старшим поколением реформационных властителей, переживших лихолетье религиозных смут, и позднейшей когортой князей XVII в., уже пожинавших плоды конфессионализации.

В отличие от Ф. Пресса лейпцигский историк в большей мере подчеркнул стабилизирующее значение лютеранской княжеской элиты в сохранении внутренней целостности Империи после 1555 г. Поколение князей эпохи Аугсбурга и конца века, с точки зрения М. Рудерсдорфа, незаслуженно забыто, поскольку именно их правительственная практика закрепила успехи религиозного компромисса. Князья той эпохи, бесспорно, внесли свой вклад в становление «территориальной государственности», но всегда были тесно связаны с общеимперской конъюнктурой и имперскими институтами, и это обстоятельство формировало не только региональную, но и общеимперскую, причем созидательную роль этих государей.

Однако выводы М. Рудерсдорфа ограничиваются лишь группой евангелических государей. Обобщающих работ по католической княжеской» элите до сих пор нет. Исследовательская парадигма Ф. Пресса остается, все еще не развернутой на широком синтетическом уровне.

Подготовительным этапом будущих обобщений могут выступать работы биографического жанра. Для большинства историков здесь характерно желание связать избранный персонаж с проблемой конфессионализации и устойчивости имперских структур, причем чисто региональный взгляд интегрируется в общеимперскую панораму. Одним из первопроходцев в этом направлении был тот же М. Рудерсдоф с его монографией о Людвиге IV Гессен-Марбургском. Это исследование предварило вышеуказанные результаты. В лице Людвига представлен блестящий призер лютеранского государя-традиционалиста, опиравшегося одновременно и на территориально-династический плацдарм, и на имперские структуры. Верность короне и стремление сохранить согласие в Империи выступали важными лейтмотивами его правительственной деятельности.